...

Инструменты пользователя

Инструменты сайта


гумилёв_лев_николаевич

Различия

Здесь показаны различия между двумя версиями данной страницы.

Ссылка на это сравнение

Both sides previous revision Предыдущая версия
гумилёв_лев_николаевич [2014/05/22 11:52]
lena [Источники]
гумилёв_лев_николаевич [2014/05/22 11:57]
lena старая ревизия восстановлена (2014/05/19 11:39)
Строка 1: Строка 1:
 ====== Гумилёв Лев Николаевич ====== ====== Гумилёв Лев Николаевич ======
- 
-{{ :​gumilev001.jpg?​200|}} 
  
 **Годы жизни:​** 1912-1992 **Годы жизни:​** 1912-1992
Строка 99: Строка 97:
 5. Вачаева В. П. Лагерь он называл Голгофой : [о Л. Н. Гумилеве] / В. П. Вачаева // Норильск,​ металл,​ Россия,​ дружба,​ честь - такие наши с вами позывные!. : Норильск: ​ 1953-2003 : [сб ст.к 50-летию Норильска и НГМК]. - Норильск,​ 2003. - С. 75-79. - То же: Заполяр. вестн. - 2002. - 30 сент. 5. Вачаева В. П. Лагерь он называл Голгофой : [о Л. Н. Гумилеве] / В. П. Вачаева // Норильск,​ металл,​ Россия,​ дружба,​ честь - такие наши с вами позывные!. : Норильск: ​ 1953-2003 : [сб ст.к 50-летию Норильска и НГМК]. - Норильск,​ 2003. - С. 75-79. - То же: Заполяр. вестн. - 2002. - 30 сент.
  
 +6. Вспоминая Л. Н. Гумилева : Воспоминания. Публикации. Исследования / сост. и коммент. В. Н. Воронович,​ М. Г. Козырева. - СПб. : Росток,​ 2003. - 368 с.: ил.
  
-%%6. Вспоминая Л. Н. Гумилева : Воспоминания. Публикации. Исследования / сост. и коммент. В. Н. Воронович,​ М. Г. Козырева. - СПб. : Росток,​ 2003. - 368 с.: ил.%% +7. Гладкий Ю. Н. Природа этноса и причины его возникновения по Л. Н. Гумилеву / Ю. Н. Гладкий // Социально-экономическая география России : учеб. для высш. и средн. учеб. заведений / Ю. Н. Гладкий,​ В. А. Доброскок,​ С. П. Семенов. - М., 2000. - С. 161-165. : ил. 
- +
- +
-%%7. Гладкий Ю. Н. Природа этноса и причины его возникновения по Л. Н. Гумилеву / Ю. Н. Гладкий // Социально-экономическая география России : учеб. для высш. и средн. учеб. заведений / Ю. Н. Гладкий,​ В. А. Доброскок,​ С. П. Семенов. - М., 2000. - С. 161-165. : ил.%% +
- +
  
 8. Гумилев Л. «В Горбачеве я вижу Августа» : [беседа с Л. Гумилевым] / записал С. Краюхин // Союз. – 1991. - № 18 (май). – С. 14. 8. Гумилев Л. «В Горбачеве я вижу Августа» : [беседа с Л. Гумилевым] / записал С. Краюхин // Союз. – 1991. - № 18 (май). – С. 14.
Строка 133: Строка 128:
  
 21. Кралин М. Мои воспоминания о Льве Николаевиче Гумилеве / М. Кралин // Кралин М. Победившее смерть слово : [ст. об Анне Ахматовой и воспоминания о её современниках] / М. Кралин. - Томск, 2000. - С. 346-359. 21. Кралин М. Мои воспоминания о Льве Николаевиче Гумилеве / М. Кралин // Кралин М. Победившее смерть слово : [ст. об Анне Ахматовой и воспоминания о её современниках] / М. Кралин. - Томск, 2000. - С. 346-359.
- 
 22. Куркчи А. И. Лев Гумилев. О "​Древней Руси"​ и "​Великой степи"​ / А. И. Куркчи // Междунар. жизнь. - 2005. - N 10. - С. 115 - 128. 22. Куркчи А. И. Лев Гумилев. О "​Древней Руси"​ и "​Великой степи"​ / А. И. Куркчи // Междунар. жизнь. - 2005. - N 10. - С. 115 - 128.
  
Строка 139: Строка 133:
  
 ===== Творчество ===== ===== Творчество =====
- 
-Автонекролог (Отрывок) 
- 
-Но своей жизнью,​ вот этими последними 30-ю годами я очень доволен. В Эрмитаже профессор Артамонов давал мне возможность сидеть в библиотеке и заниматься и писать. Там я доработал то, что я сделал,​ еще находясь в Сибири,​ на тяжелых работах,​ где я был иногда инвалидом,​ иногда библиотекарем,​ иногда просто больным,​ но мне удалось тогда написать очень много черновиков по тем книгам,​ которые мне присылали. Затем я за 5 лет отработал свои две книги – «Хунну» и «Древние тюрки». Вторую я защитил как диссертацию на степень доктора исторических наук, после чего был приглашен в университет,​ и – поскольку я интересовался исторической географией – на географический факультет. Это был самый лучший период моей жизни. Я просто был счастлив,​ что я могу ходить на работу,​ что я могу читать лекции. На лекции ко мне приходили не только студенты (не смывались,​ что всех удивляло),​ но даже в большом количестве вольнослушатели. И все эти 25 лет, которые я в университете,​ я занимался этой работой,​ а в свободное время – отпускное и каникулярное – продолжал писать книги по истории,​ географии и этнологии. 
-С детства меня интересовала проблема происхождения и исчезновения народов. Но конечно,​ я эту проблему решить не мог, поскольку ее никто не решил и до сих пор. То есть примерно 50 лет я думал над этой тематикой,​ собирал материал,​ и, наконец,​ когда у нас вышла книга Вернадского «Химическое строение биосферы Земли и ее окружения» и книга биолога Берталанфи о систематическом подходе,​ изданная Институтом философии,​ я соединил эти данные естественных наук с моей исторической подготовкой и предложил синтетическую концепцию пассионарной теории этногенеза. Она была опубликована и в «Вестнике Ленинградского университета»,​ и в журнале «Природа»,​ что сразу подняло тираж журнала,​ который шел к минимуму. 
-После этого споров по высказанным мною тезисам было очень мало. Сначала это было вследствие непонимания,​ непривычности моих взглядов,​ но потом академик Бромлей (очень способный человек,​ очень восприимчивый),​ присутствуя на моих докладах,​ повторял их содержание у себя в институте,​ о чем мне сообщали его сотрудники,​ поздравляя с тем, что я получил первого ученика. Потом он издавал книги, употребляя мои определения,​ мои дефиниции,​ и таким образом моя работа оказалась принятой (хотя и без моего авторства). Институт этнографии работал по моим идеям и работает до сих пор. Подробности об этом были изложены в «Известиях Географического общества» моим учеником Ивановым (№ 3 за 1985 год). В результате получилась довольно странная история:​ я не остановился на достигнутом,​ я продолжал работать дальше,​ но уже никакой поддержки со стороны Академии наук я не встречал. В университете сложилась какая-то странная ситуация:​ бывший ректор Алисковский вместо того, чтобы принять решение о публикации моей представленной и одобренной работы (факультет представил),​ отложил это до сих пор. 
-Сейчас у меня на палитре четыре больших книги: 
-∙ «Тысячелетие вокруг Каспия»,​ то есть этногенез всех народов региона за полторы тысячи лет; 
-∙ затем «Древняя Русь и Великая степь» о соотношении народов Советского Союза, где я доказываю,​ что у них не было принципиальной вражды,​ а были отдельные столкновения,​ которые не выходили за рамки удельных междукняжеских войн; 
-∙ Курс лекций,​ который у меня был депонирован,​ а затем переработан в монографию;​ 
-∙ и, наконец,​ «Деяния монголов»,​ братского нашего народа,​ о котором у меня уже первичная источниковедческая публикация была в 1970 году, а сейчас это обобщенная работа по этногенезу. 
- 
-* * * 
-Самым трудным для моей научной идеи было то, что ее негде было обсудить,​ поскольку это синтетическая наука, и все отвечали,​ что это не по их специальности. И это было верно, потому что наука действительно новая. И тогда я представил ее как вторую докторскую диссертацию на соискание степени уже не по историческим,​ а по географическим наукам. Прошла она блестяще,​ но ВАК не утвердил ее на том основании,​ что «это выше, чем докторская,​ а потому и не докторская». И, не присудив мне степени,​ назначил меня членом специализированного Ученого совета по присуждению докторских степеней по географии. В каковом положении я и сейчас пребываю. 
-Так вот, на сегодняшний день – 16 сентября 1986 года – я автор восьми опубликованных книг, более 100 статей оригинальных и примерно стольких же переводных (переведенных на разные иностранные языки),​ и четыре книги у меня подготовлены к печати и как рукописи могут быть представлены в соответствующие издательства. Хотя до сих пор, к сожалению,​ мне не удалось найти издательство,​ которое бы мои книги печатало,​ по соображениям,​ мне совершенно непонятным. 
-Итак, я считаю,​ что творческий вклад в культуру моих родителей я продолжил в своей области,​ оригинально,​ не подражательно,​ и очень счастлив,​ что жизнь моя прошла не бесполезно для нашей советской культуры. 
-Я активно вел общественную работу в Географическом обществе,​ поднял Отделение этнографии,​ которое начало выпускать этнографические научные сборники. Потом вопрос о том, что такое «этнос»,​ т. е. как у нас сейчас принято говорить «нация»,​ был совершенно неясен в самом Институте этнографии,​ а это необходимо для составления этнографических карт. Я взялся за эту тему и написал 30 статей,​ посвященных этому вопросу,​ и затем оформил их в большую работу «Этногенез и биосфера Земли». 
-И тут для меня началась новая серия затруднений и неприятностей. Эту работу никто не брал на обсуждение,​ потому что в любом институте говорили:​ «Это не по нашей специальности». Правда в этом кое-какая была, потому что работа действительно была новаторская,​ постановка вопроса о синтезе естественных и гуманитарных наук на базе географии — тоже была новой. И единственным способом для обсуждения книги я избрал защиту второй докторской диссертации. Ведь не обсужденная книга у нас не может идти ни в какое издательство. 
-Географический факультет пошел мне навстречу:​ организовали защиту,​ причем пригласили специалистов географов и биологов. Биолог Алтухов,​ а географы были Мурзаев и Архангельский,​ но как доктору исторических наук специальных оппонентов по истории не приглашали,​ но попросили Институт этнографии высказаться по этому поводу как третье ведущее учреждение. Институт этнографии заявил,​ что он не компетентен обсуждать эти вопросы,​ и, как впоследствии выяснилось,​ он был прав: специалистов,​ равных мне по вопросам этногенеза и этнической диагностики,​ у них действительно не было — ни в Ленинграде,​ где я защищал диссертацию,​ ни в Москве. Они поэтому и отказались и не выступили. Выступил,​ правда,​ в прениях один их представитель,​ который сказал,​ что автореферат,​ с которым он ознакомился,​ по сравнению с диссертацией — это «как обертка конфеты по сравнению с самой конфетой». После этого у него были такие неприятности в институте (в конце концов его выгнали),​ что он уже никогда не выступал на моих докладах и вообще нигде. 
-Издательство «Наука»,​ куда была представлена работа,​ отправило ее на рецензию в тот же самый Институт этнографии и получило аналогичный ответ, что они не будут давать своего мнения и своего решения,​ потому что это вопросы,​ которые им не известны,​ и они не компетентны в этом. 
-После этого оказалось,​ что напечатать эту работу нельзя,​ и тогда я обратился опять-таки к себе на факультет. Разрешили депонировать эту работу в ВИНИТИ — Всесоюзном институте научной и технической информации,​ как географическую работу,​ включающую в себя вопросы охраны природы. Это было сделано,​ но тоже с очень большими затруднениями. Было три выпуска по 10 авторских листов. Первый выпуск прошел очень легко и спокойно,​ но потом редакторша Ольга Николаевна Азнем украла остальные два выпуска,​ унесла их к себе домой и показывала своим знакомым. Мой ученик Костя Иванов нашел ее дом и выяснил,​ кто эти знакомые,​ правда только имя, но не фамилию. Первый читатель моей работы назвал себя Мойшей. Но когда оказалось,​ что это такое нарушение,​ скажем мягко, равносильное преступлению,​ за которое полагается от 3 до 8 лет (это мне в нашем юридическом отделе дали мощную консультацию;​ у нас был очень толковый юрист Борис Ефимов. Он вызвал ее отца — доцента геологического факультета — и сказал:​ «Если ваша дочка не хочет сидеть,​ пусть вернет работу»),​ тогда она ее сразу принесла. И после этого работа была направлена в ВИНИТИ,​ но оказалось,​ что она не выполнила всех правил,​ обязательных для ВИНИТИ:​ в машинописи должны быть ровные поля с обеих сторон (для пересъемки и ксерокопирования),​ а она меня об этом не предупредила. ВИНИТИ выслал мне первый экземпляр работы,​ оставив для проверки второй у себя. Я приклеил сам эти листы. Но, кроме того, оказалось,​ что она некоторые буквы забила грязно шрифтом на машинке,​ и это был повод для того, чтобы снова вернуть мне работу. Но моя жена, на которой я женился в 1967 году, Наталья Викторовна,​ урожденная Симоновская,​ – художник,​ член МОСХа, она исправила эти нарушения,​ потому что она как художник умела все это сделать грациозно и изящно. 
-На мое несчастье,​ в ВАКе в это время произошла реформа (изменился его состав,​ изменились его подходы),​ и поэтому ВАК относился к работам как-то,​ я бы сказал,​ неконструктивно. В частности,​ мою работу ВАК не утвердил на том основании,​ что она «больше,​ чем докторская,​ а потому и не докторская». И вместо того чтобы присудить мне степень доктора географических наук, назначил меня членом специализированного Ученого совета по присуждению степеней доктора географических наук. В каковой должности я сейчас и пребываю на факультете. 
-Кроме того, большое удовлетворение мне приносит то, что мои лекции по этногенезу нашли благодарных слушателей на географическом факультете. Обычно студенты часто смываются с лекций (это не секрет,​ об этом часто ставился вопрос на Ученом совете:​ как их надо записывать и принуждать к посещению). С моих лекций студенты перестали смываться после второй или третьей лекции. После этого стали ходить сотрудники института и слушать,​ что я читаю. После этого, когда я уже стал излагать курс более подробно и отработал его в ряде предварительных лекций,​ ко мне стали ходить вольнослушатели со всего Ленинграда. И наконец,​ кончилось тем, что меня вызвали в Новосибирск в Академгородок,​ где я прочел специальный сокращенный курс и имел большой успех: народ приезжал даже из самого Новосибирска в Академгородок (это час езды на автобусе). Народу было так много, что дверь запирали,​ но так как там в Академгородке все по преимуществу «технари»,​ то они довольно быстро умели открыть этот замок и проходили в помещение. В зал пускали только по билетам,​ но там были две двери — в одну впускали,​ другая была закрытая. Так, вошедший подходил к закрытой двери, под нее подсовывал билет, его товарищ брал и снова проходил. 
-Чем я объясняю успех своих лекций?​ Отнюдь не своими лекторскими способностями — я картавый,​ не декламацией и не многими подробностями,​ которые я действительно знаю из истории и которые включал в лекции,​ чтобы легче было слушать и воспринимать,​ а той основной идеей, которую я проводил в этих лекциях. Идея эта заключалась в синтезе естественных и гуманитарных наук, то есть я возвысил историю до уровня естественных наук, исследуемых наблюдением и проверяемых теми способами,​ которые у нас приняты в хорошо развитых естественных науках — физике,​ биологии,​ геологии и других науках. 
-Основная идея такова:​ этнос отличается от общества и от общественной формации тем, что он существует параллельно обществу,​ независимо от тех формаций,​ которые оно переживает и только коррелирует с ними, взаимодействует в тех или иных случаях. Причиной образования этноса я считаю особую флуктуацию биохимической энергии живого вещества,​ открытую Вернадским,​ и дальнейший энтропийный процесс,​ то есть процесс затухания толчка от воздействия окружающей среды. Каждый толчок рано или поздно должен затухнуть. Таким образом,​ исторический процесс представляется мне не в виде прямой линии, а в виде пучка разноцветных нитей, переплетенных между собой. Они взаимодействуют друг с другом разным способом. Иногда они бывают комплиментарны,​ т. е. симпатизируют друг другу, иногда,​ наоборот,​ эта симпатия исключается,​ иногда это идет нейтрально. 
-Каждый этнос развивается как любая система:​ через фазу подъема к акматической фазе, т. е. фазе наибольшего энергетического накала,​ затем идет довольно резкий спад, который выходит плавно на прямую – инерционную фазу развития,​ и как таковой он затем постепенно затухает,​ сменяясь другими этносами. К социальным соотношениям,​ например к формациям,​ это не имеет прямого взаимоотношения,​ а является как бы фоном, на котором развивается социальная жизнь. 
-Эта энергия живого вещества биосферы всем известна,​ все ее видят, хотя отметил ее значение я первый,​ и сделал я это, размышляя в тюремных условиях над проблемами истории. Я обнаружил,​ что у некоторых людей в большей или меньшей степени существует тяга к жертвенности,​ тяга к верности своим идеалам (под идеалом я понимаю далекий прогноз). Эти люди в большей или меньшей степени стремятся к осуществлению того, что для них является более дорогим,​ чем личное счастье и личная жизнь. Этих людей я назвал пассионариями,​ а качество это я назвал пассионарностью. 
-Это не теория «героя и толпы». Дело в том, что эти пассионарии находятся во всех слоях того или иного этнического или общественного коллектива,​ но количество их плавно снижается со временем. Но цели у них иногда бывают единые — правильные,​ подсказанные нужной в данном случае доминантой поведения,​ а в ином случае – противоречат им. Поскольку это энергия,​ то она от этого не меняется,​ она просто показывает степень их (пассионариев) активности. 
-Эта концепция позволила мне определить,​ почему возникают подъемы и спады народов:​ подъемы,​ когда количество таких людей увеличивается,​ спады — когда оно уменьшается. Есть посредине оптимальный уровень,​ когда этих пассионариев столько,​ сколько нужно для выполнения общих задач государства,​ или нации, или класса,​ а остальные работают и соучаствуют в движении вместе с ними. 
-Эта теория категорически противоречит расовой теории,​ которая предполагает наличие прирожденных качеств,​ присущих тем или иным народам за все время существования человечества,​ и «теории героя и толпы». Но герой может вести ее только тогда, когда в толпе он встречает отзвук у людей менее пассионарных,​ но тоже пассионарных. Применительно к истории эта теория оправдала себя. И именно для того, чтобы понять,​ как возникли и погибли Древний Рим, Древний Китай или Арабский халифат,​ ко мне и ходили люди. Что касается применения этого в современности,​ то это может сделать любой человек,​ у которого достаточная компетенция в области новой истории,​ и осознать,​ какие перспективы есть, скажем,​ у Западного мира, у Китая, у Японии и у нашей родины России. Дело в том, что к этому я присоединил географический момент – жесткую связь человеческого коллектива с ландшафтом,​ т. е. понятие «Родина»,​ и со временем,​ т. е. понятие «Отечество». Это как бы 2 параметра,​ которые,​ перекрещиваясь,​ дают нужную точку, фокус, характеризующий этнос. 
-Что касается нашей современности,​ я скажу, что, по моей концепции,​ преимущество пассионарного напряжения стоит на стороне Советского Союза и входящих в него братских народов,​ которые создали систему,​ относительно Западной Европы молодую,​ и поэтому имеют больше перспектив для того, чтобы устоять в той борьбе,​ которая время от времени с XIII века возникала и, видимо,​ будет возникать и дальше. Но о будущем я говорить,​ естественно,​ не могу. 
-Так как коротко изложить содержание целого раздела новой советской науки я здесь не в состоянии,​ то вернусь к биографии,​ не столько собственной,​ сколько к биографии моей концепции. 
-После смерти моей матери зашел вопрос о ее наследии. Единственным наследником был признан я, тем не менее все имущество моей матери,​ как вещи, так и то, что дорого для всего Советского Союза — ее черновики,​ было захвачено ее соседкой Пуниной (по мужу Рубинштейн) и присвоено ею себе. Так как я обратился в Пушкинский дом и предложил принять на хранение в архив все литературное наследство моей матери,​ то Пушкинский дом подал в суд, от которого почему-то довольно быстро отошел,​ предоставив вести суд мне лично, как обиженному человеку. Три года длился этот процесс,​ причем захват Пуниной этого имущества и продажа,​ или, вернее,​ распродажа его в разные советские учреждения (далеко не полностью,​ часть она оставила себе), он вызвал осуждение в Ленинградском городском суде, который постановил,​ что деньги получены Пуниной незаконно. Но почему-то Верховный суд РСФСР, судья Пестриков,​ объявил,​ что суд считает,​ что все украденное подарено,​ и постановил,​ что я никакого отношения к наследству своей матери не имею, потому что она все подарила Пуниной,​ несмотря на то, что не только документа на это не было, но и сама Пунина этого не утверждала. Это произвело на меня очень тяжелое впечатление и значительно повлияло на мою работу в смысле ее эффективности. 
-Но тем не менее я продолжал работать и создал изложение всей своей концепции,​ ныне депонированной в ВИНИТИ,​ и заказанное читателями в таком количестве копий, что, согласно советским законам,​ представившее ее издательство обязано напечатать эту работу как книгу. Сверх этого мной было написано продолжение,​ которого от меня желали читатели,​ состоящее из двух частей:​ «Тысячелетие вокруг Каспия»,​ где объясняются истоки единства и дружбы древних народов,​ ныне населяющих территорию Советского Союза, и «Древняя Русь и Великая степь»,​ где показывается,​ что и в древности территория Советского Союза (то есть Родина) и традиции,​ которые тогда существовали (то есть Отечество) имели то же значение,​ что и сейчас,​ и представляли единую целостность,​ противостоящую на востоке Китаю, на западе — католической Европе. Тогда она была католической,​ сейчас стала «цивилизованной»,​ но от этого дело не изменилось. И вот здесь оказалось очень сложно,​ потому что ректор Алисковский (которого сейчас уже нет, его сняли с работы),​ вместо того чтобы на большом Ученом совете представить рукопись хотя бы к депонированию,​ задержал ее, отложил и собрался давать снова на рецензию до тех пор, пока он не получит отрицательную рецензию. Но так как ректора этого сняли, заменили ректором Меркурьевым,​ который прочел мою работу и убедился в том, что она научно полезна и не содержит ничего нелояльного в смысле политическом,​ он представил ее, к сожалению,​ опять к депонированию в ВИНИТИ,​ но не к печати. 
-Что же касается последней работы «Древняя Русь и Великая степь»,​ я ее еще не представлял,​ но мне ее некуда и представлять,​ потому что до тех пор, пока первая часть не получила какого-то своего оформления,​ вторую часть представлять невозможно - она основана на первой как на фундаменте. 
- 
  
 ===== Фотоархив ===== ===== Фотоархив =====
  
-{{::​gumilev002.jpg?​200 |}}  
- 
-{{::​gumilev003.jpg?​200 |}}  
- 
-{{::​gumilev004.jpg?​200 |}}  
  
-{{::​gumilev005.jpg?​200 |}}  
гумилёв_лев_николаевич.txt · Последние изменения: 2014/05/22 11:57 — lena