Репрессированные деятели культуры и искусства в истории Красноярского края

Эта страница только для чтения. Вы можете посмотреть исходный текст, но не можете его изменить. Сообщите администратору, если считаете, что это неправильно.
====== Рабинович Израиль Маркович  ======

Годы жизни:	1907-…
Место рожд.:	Белоцерковский р-н Киевской обл.
Образование:	незаконченное высшее (обучался в Ленинградской Академии
Художеств по специальности – скульптор)
Годы ссылки:	1949-1954
Обвинение и 	Арестован, приговор 15.10.1949 г. ОСО при МТБ СССР - ссылка на поселение в
приговор:	Красноярский край.
Род 	скульптор.
деятельности
Места ссылки	Большой Улуй.
===== Биография =====
:	Рабинович Израиль Маркович родился в 1907 году на Украине (Белоцерковский р-
он Киевской обл.). Обучался в Ленинградской Академии Художеств по
специальности - скульптор (образование- незаконченное высшее). С 1937 по 1945 гг.
находился в местах лишения свободы за контреволюционную деятельность. До
ареста в 1949 году проживал в г. Луга Ленинградской области, работал
скульптором. Был осуждён 15 октября 1949 года Особым Совещанием при МТБ
СССр за антисоветскую агитацию к ссылке на поселение. В ссылке находился в
Больше-Улуйском районе Красноярского края по 30 августа 1954 года.


===== Источники =====
:	1. Информационное письмо ГУ МВД России по Красноярскому краю  № 45/з-1545
от 12.07.2011.
2. http://www.memorial.krsk.ru/
 
Стр. 2 из 10
Фамилия:	Пфеффер
Имя:	Нора
Отчество:	Густавовна
Годы жизни:	1919 -
Место рожд.:	г. Тбилиси (Грузия)
Образование:	Тбилисский педагогический ин-т
Годы ссылки:	1943-
Обвинение и 	Арестована в 1943 г. Приговор (по ст. 58-10) - 10 лет ИТЛ и 5 лет ссылки в
приговор:	Красноярский край.
Род 	литератор, педагог.
деятельности
Места ссылки	Дудинка, Норильлаг, Мариинск.
Биография:	Эти строки, как стоны в пустыне,
За колючкой погибших так рано,
С тех смертельных времен и поныне
Сердце — в незаживающих ранах
Нора Пфеффер
Нора Густавовна Пфеффер, немка, уроженка Тбилиси, правнучка каталикоса
Грузии. Родилась 31 декабря 1919 года. Отец работал директором школы, в которой
училась Нора. В 1935 арестованы оба родителя. Поступила в Тбилисский
пединститут. Отказалась отречься от родителей, была исключена из института.
Перед войной вышла замуж за грузина. Муж на фронте в 1943 года был тяжело
ранен. В октябре 1941 года депортировали Тбилисских немцев. Нору, как жену
грузина, оставили в Тбилиси. Арестована в 1943 на следующий день после похорон
дедушки. Ребенка оставила у прислужницы каталикоса Грузии. По статье 58-10
Нора была осуждена на 10 лет исправительно-трудовых лагерей и 5 лет ссылок.
Срок отбывала в Мариинских лагерях на лесоповале, затем в Норильлаге в Дудинке.
Занималась тяжелыми земляными работами. Ссылку отбывала в колхозе Северного
Казахстана. Работала пастухом, учетчиком тракторной бригады. Вскоре Норе
Пфеффер разрешили преподавать в школе, где она вела почти все предметы, так как
не было учителей. Вскоре разрешили переехать в Джамбул. Много лет Нора
Густововна преподавала в Алма-Атинском институте иностранных языков и в
Казахском университете. Работала диктором немецкой программы Казахского радио.
И писала стихи. Сын Реваз Каралашвили – главный человек в жизни Норы Пфеффер.
Всё её творчество связано с сыном. Он – тот ребёнок, которому она посвящала свои
детские стихи. Издала около 20 сборников детских стихов, сказок в стихах,
лирических сборников: «Беттина и ветер» (1992), «Заяц-парикмахер» (1989),
«Обезъянка Мик» (1980), «Путешествие Отара» (1977), «У синего Черного моря»
(1984), «Фракки – императорский пингвин» (1987), «Чем дальше, тем ближе» (1991),
«Время любви» (2000), «Мои друзья» (1990), «Годовые кольца» (1984), «Как
Барбосик сам себя нашел» (1987) и др. Стихи Норы Пфеффер также публиковались
в сборнике стихов норильских поэтов «Гнездовье вьюг» (1994).
Рецензии:	Не печалью единой…

Алла Корсунская
11.02.2009
Людей неинтересных в мире нет. И все же судьба судьбе рознь. Чью-то жизнь можно
описать на трех страницах – во всяком случае, внешнюю канву. А для кого-то – и
книги не хватит. И в основном это будут горькие страницы… Такая судьба у Норы
 
Пфеффер, прошедшей сквозь все ужасы сталинских тюрем и лагерей. И все же Нора
Густавовна, немецкий поэт и переводчик, бывший преподаватель алма-атинских
вузов, не разучилась радоваться жизни и верить людям. «Радость – не бегство от
печали, а победа над ней», - так она считает. И так живет.

Нора родилась в немецкой семье в Тбилиси. Этот город – солнечное, яркое пятно в
 
череде ее горьких воспоминаний. И не только потому, что в Тбилиси большей
частью солнечно. Просто детство у Норы было по-настоящему счастливым: веселым,
безоблачным и полным ее любви ко всем на свете.
Первое, что удается вспомнить о детстве: сидит на веранде и сосет грушу. Еще
помнит, как сильно ушибла локоть, и мама, купая, обнаружила сильную опухоль. В
частной немецкой клинике консилиум решил руку ампутировать – так далеко зашло
 
дело. У отца Норы, Густава, слезы покатились тогда по лицу. Это было для дочери
потрясением: такой сильный папа – и плачет… Но молодой доктор Зимс подумал и
сказал: «Это же девочка, как же она без руки…» Сделал сложную операцию,
сохранил руку трехлетней девчушке. И полюбил ее очень – как символ своей
профессиональной победы. А, быть может, просто так полюбил. Приносил ей в
палату цветные коробочки из-под лекарств, щекотал пальчики…И удивлялся тому,
 
как бесподобно с ним кокетничает маленькая Нора.
Густав Яковлевич Пфеффер – отец Норы – самая глубокая и святая любовь ее. Был
он директором немецкой школы, в которую отдавала своих детей вся тбилисская
интеллигенция – грузины, армяне, евреи, немцы, русские. Тогда никто не говорил об
интернационализме, но Тбилиси был по-настоящему интернациональный город.
Верно кем-то подмечено: интернационалист не тот, кто хорошо относится к человеку
 
другой национальности, а тот, кто попросту не замечает, какой национальности этот
человек. Таким был довоенный Тбилиси. А отец Норе на всю жизнь внушил мысль:
настоящий патриотизм – это брать все лучшее, что есть у других народов, и
прививать народу своему.
Когда закрыли немецкую школу – отец отдал свою Нору в школу для еврейских
детей. А его, «пфефферовскую», в свое время окончили многие ныне известные
 
деятели науки, искусства – такие, как Георгий Товстоногов – будущий режиссер
БДТ, пианист Рудольф Керер – он уже тогда считался вундеркиндом. Стоит поэтому
рассказать об этой школе особо.
Находилась она в одном комплексе с немецким детским садом. Был у дошколят
огромный садовый участок, и у каждого ребенка – своя грядка, за которой надо
было ухаживать. (Это к вопросу о том, с каких лет надо приучать к труду).
 
Директора Пфеффера ученики уважали и …боялись. Но это был трепет в лучшем
смысле этого слова. Трепет перед Личностью. Директор пользовался настоящим, не
дутым авторитетом. А всего-то и надо было: быть честным во всех поступках и по-
настоящему образованным. Густав Яковлевич блестяще преподавал несколько
предметов, в основном – биологию. Вот почему каждую субботу к его семейству
присоединялись все, кто любит природу. И он, к тому же, прекрасный альпинист,
Источники:	Произведения Н.Г. Пфеффер:

1. Пфеффер, Н. Г. Беттина и ветер : стихи : [для дошк. возраста] / Н. Пфеффер ; пер.
с нем. Л. Степановой. – М. : Дет. лит., 1992. - 46 с.
2. Пфеффер, Н. Г. Время любви : лирика / Н. Пфеффер ; Междунар. союз нем.
культуры. - М. : Готика, 2000. - 299 с.
3. Пфеффер, Н. Г. Годовые кольца : [стихи] / Н. Пфеффер. - Алма-Ата : Казахстан,
1984. - 81 с.
4. Пфеффер, Н. Г. Заяц-парикмахер : [для дошк. возраста] / Н. Пфеффер. -
[Переизд]. - Алма-Ата : Казахстан, 1989. - 80 с.
5. Пфеффер, Н. Г. Мои друзья : [стихи] / Н. Пфеффер. - Алма-Ата : Казахстан, 1990.
- 76 с.
6. Пфеффер, Н. Г. Обезьянка Мик : [стихи для дошк. и мл. шк. возраста] / Н.
Пфеффер ; пер с нем. Л. Степановой. - Алма-Ата : Жалын, 1980. - 53 с.
7. Пфеффер, Н. Г. Путешествие Отара : стихи / Н. Пфеффер. - Алма-Ата : Жалын,
1977. - 46 с.
8. Пфеффер, Н. Г. Стихи и сказки : [для мл. шк. возраста] / Н. Пфеффер ; пер. с нем.
Л. Степановой. - Алма-Ата : Жалын, 1987 – 61 с.
9. Пфеффер, Н. Г. У синего Черного моря : [поэма, стихи для мл. шк. возраста] / Н.
Пфеффер / пер. с нем. Л. Степановой. - Алма-Ата : Жалын, 1984. - 33 с.
10 Пфеффер, Н. Г. Фракки - императорский пингвин : стихи и сказки : [для мл. шк.
возраста] / Н. Пфеффер ; пер. с нем. Л. Степановой ; ил. А. Островского. - 61,[1] с.
цв. ил. - Алма-Ата : Жалын, 1987. - 67 с.
11. Пфеффер, Н. Г. Чем дальше, тем ближе : стихи : [перевод] / Н. Пфеффер. - Алма-
Ата : Жазушы, 1991. - 127 с.

О жизни и творчестве Н.Г. Пфеффер:

1. Бариев, Ю. Неисповедимы пути... : [о поэтессе Норе Пфеффер, бывшей узнице
Норильлага] / Ю. Бариев // Норил. мемориал : [сборник] / сост. С. Эбеджанс. –
[Норильск], 1996. – Вып. 3. - С. 16-17
2. http://www.memorial.krsk.ru/
 
водил детей по горам, рассказывал про каждую травинку, давал имена безымянным
рощам и холмам. Тогда в природе вокруг Тбилиси все было дико, первозданно.
Сейчас – спасибо цивилизации – не то, конечно…
Часто устраивал Густав Яковлевич в школе веселые праздники: беспроигрышные
лотереи, викторины, спортивные игры. Просто так устраивал, не приурочивая ни к
чему. И сам в те минуты превращался в шаловливого ребенка. Ну как было не
любить такого директора?
Преподаватели были в школе, что называется, высший класс. Почти все получили до
революции образование в прославленных университетах мира. Сильных учителей,
представьте, определяли и в начальные классы. Почему-то в этой школе всем была
ясна очевидная, в общем-то, мысль: все решают первые годы обучения. (Вспомним
наши школы, где преподавание в младших классах, мягко говоря, считается
непрестижным).
Любили директора за доброе сердце. Учились в школе два брата – потомки
грузинских князей Дадешкелиани. Младший, Шура, родился без рук. Казалось,
обречен на несчастное, беспомощное существование. Но Густав Яковлевич не
оставил мальчика в беде. Заказал для него специальный стол и учил его
писать…ногами. Выяснилось, к тому же, что Шура – одаренный художник. Все-таки
как непредсказуемо талант избирает людей! Вот и теперь: избранником стал
безрукий. Учился Шура в художественной академии, потом выступал в цирке –
показывал на что способны ноги, когда рук нет…Тбилисский цирк всегда был
переполнен – ну, кто не знал Шуру-безрукого!
В день рождения Густава Яковлевича, в мае, в Тбилиси все цвело. Веранда
Пфефферов была обвита благоухающей глицинией. Родители учеников пекли в
подарок прекрасные, один лучше другого, торты – в благодарность за то, что
именинник делал для их детей.
Проходят десятилетия, но до сих пор съезжаются в Тбилиси выпускники и
вспоминают школу Густава Пфеффера.
«Я влюблена в Грузию», - говорит мне Нора Густавовна. И удивляет сочетанием
немецкой внешности и … грузинских интонаций и темперамента. «Думаю, что люблю
ее даже больше, чем грузины. Когда теряешь – ценишь дороже…»
В 1933 году в Германии к власти пришел Адольф Гитлер. Густав регулярно
получал прессу из Германии. И вот однажды раскрывает газету и видит: новый
рейхсканцлер. Нора помнит этот портрет до сих пор. Первое впечатление -
карикатура. Присмотрелась: да нет, натуральное фото. Просто внешность такая
была у рейхсканцлера – карикатурная и вызывающая отвращение. В 1934 году в
Тбилиси начались аресты немецкой интеллигенции. 15 мая Пфефферы отпраздновали
день рождения Густава Яковлевича. На следующий день Нора ждала папу с
дежурства, ужин ему готовила. Дом уже спал. Вдруг послышались шаги. Не папины,
чужие. Открыла Нора дверь и все поняла. «Где родители? Всех разбудить!» -
слышит приказ. Предъявили нео жиданные гости ордер на обыск. Начали
обыскивать, а Нора глаз с двери не спускает, папу ждет. Открывает, наконец, дверь
и ему. Густав Яковлевич все понял, стоит бледнее мела. Ему тут же ордер на арест.
И вдруг все слышат голос Норы: «Разрешите, я пойду на кухню, мне надо папу
накормить, он голоден». До единой крошки, все съел Густав Пфеффер из того, что
дочь приготовила. Хотя, наверное, никогда не отшибало у него так аппетит, как в
зловещие минуты. Что это было? Желание сохранить достоинство, дать понять, что
не испуган? Или высший педагогический ход – показать уважение к дочери, которая
так дерзко попросила разрешения накормить папу? Не знаю. Знаю одно – это был
поступок.
До утра шел обыск. И когда мама, Эмилия Михайловна, стала готовить мужу белье,
предъявили и ей ордер на арест.
Пятеро детей и беспомощные старики остались одни. Прощаясь, никто не плакал.
Родители были серьезны и бледны. Они просто дождались того, чего давно уже
ждали… Не плакала и Нора. Только рано утром выбежала во двор, стала дико
кричать и плакать. Одна в пустом дворе. Потом успокоилась, вернулась в дом, и на
этом кончилось ее детство.
Нора знала, ни минуты не сомневалась, что родители ее кристально чисты. Отец
просто не умел лгать, даже в старости. Столько пережил – а никто ни разу так и не
услышал, чтобы роптал он на судьбу. «Никогда, никого не осуждай», - повторял он
часто Норе. Мать Норы была верующей, и когда ее через год отпустили из тюрьмы,
прошептала: «Бог помог»…
…Через несколько дней после ареста родителей во двор к Пфефферам вошла
сухонькая маленькая старушка с двумя огромными корзинами, полными всякой
снеди. Это была мать Лаврентия Берии. Проклинала самыми страшными словами
своего сына, обвиняя в том, что «осиротил детишек» - братьев и Нору.
Сколько лет прошло, но до сих пор недоумевает Нора Густавовна – почему у такой
славной женщины выросло такое отродье, как Лаврентий?...
Учился с Норой и сын Берии – Серго. Красивый, скромный мальчик, очень похожий
на свою мать Нино Гегечкория. Обратилась как-то Нино к Густаву:
«Порекомендуйте домашнего учителя для нашего Серго». Порекомендовал Эллу
Альмендингер, крестную Норы. Тетю Элю. Понравилась тетя Эля Берии и стала
жить у него в доме, заниматься с его сыном. С тех пор Нора не раз бывала в этом
семействе. Помнит медвежью шкуру на полу. Помнит портрет самого Берии,
выложенный фруктовыми косточками на стене. Помнит, как однажды приоткрылась
дверь в комнату и блеснуло пенсне заглянувшего к детям Лаврентия Павловича…
Все это было до ареста отца и матери Норы. И теперь, с огромным трудом
добившись свидания в тюрьме, дочь едва узнала родителей. Конвойные волокли
маму. У той ноги – как плети. Потом привели отца. Всегда веселый и опрятный,
теперь он был изможден, в желтой от пота рубахе. Лицо землистое, веки до жути
красные…
Во время разговора, который шел при следователе, уловила Нора одними губами
произнесенную отцом фразу: «Интересуются тетей Элей».
Задумалась Нора, что бы это значило? И до сих пор удивляется: как это она своим
«детским мозгом» поняла тогда – если интересуются человеком в доме Берии, значит
«копают» под него самого. Села и написала Берии письмо: «Маму все время
спрашивают про тетю Элю. Прошу вас, верните нам маму». И передала письмо
через Серго.
«Ход конем», интуитивно предпринятый Норой, сработал. Не на альтруизм Берии
был, естественно, расчет – на то, что своя шкура ему дороже всяких «дел», тем более
сфабрикованных. Три дня продолжался суд над Эмилией Пфеффер, и вскоре она
произнесла то самое: «Бог помог!». Ее отпустили домой.
Отец же без суда и следствия был обвинен в «контрреволюционной деятельности» и
отправлен в СибЛАГ. Каждые три года набавляли срок, тем самым лишая Густава
Яковлевича единственной надежды заключенных – считать дни до освобождения.
В 1937 году начались повальные аресты грузинской интеллигенции. «Мы почему-то
тогда думали, что все это происходит только у нас, в Грузии. И лишь потому, что
Сталин мстит интеллигенции за то, что сам далеко не интеллигент. Мы не знали, что
вся страна сотрясалась от репрессий», - говорит Нора Густавовна.
Училась Нора на первом курсе института иностранных языков, когда
почувствовала: вокруг нее сгущаются тучи.
Скажем, готовился институт к Первому всесоюзному студенческому фестивалю.
Должна была поехать в Москву и Нора. Вдруг вызывает декан. Очень волнуясь, не
зная, куда глаза деть, роняет: «Откажитесь от отца». Не отказалась, конечно. Из
института исключили…Пошла в музыкальный техникум при консерватории. Вскоре
исключили и оттуда. А потом «обрадовал» ее и тренер волейбольной команды:
«Извини, Нора, но на всесоюзные соревнования взять тебя не можем…»
Лишь через год, когда «великий кормчий» изрек: «Дети за отцов не отвечают», Нора
вернулась в институт.
В 1949-м, весной, обручилась с Юрием Каралашвили – сыном секретаря и
стенографистки наркома Грузии Элиавы, внуком грузинского католикоса.
Юрий учился в художественной академии при архитектурном факультете, тогда и за
Норой ухаживал. В один из дней 37-го прибежала к Норе испуганная подруга: «Юру
арестовали!». «Не может быть!» - выпалила Нора, а мысленно поклялась: «Буду
верна ему. Буду ждать, пока не вернется». Пробежала через двор и остановилась,
как вкопанная: Юра стоит и стирает в тазу свою рубашку. Покраснел ужасно,
смутился. Выяснилось, что его не самого, а маму его сегодня ночью забрали…
Обручение Норе запомнилось таким: великолепный стол, корзины с белыми розами
и …дикая зубная боль. Вскоре родился сын Реваз. Буби, как до сих пор нежно
называет его Нора Густавовна.
Осенью 1941-го всем немцам Грузии в двадцать четыре часа велено было покинуть
родные, любимые места. Мать Норы с детьми оказались в Казахстане.
Норе разрешили остаться как жене грузина. Начались
Репрессированные деятели культуры и искусства в истории Красноярского края

Инструменты пользователя

Инструменты сайта

Инструменты страницы
