Различия

Здесь показаны различия между двумя версиями данной страницы.

--- черкасов_алексей_тимофеевич [2014/07/02 07:26]
ram3ay создано
+++ черкасов_алексей_тимофеевич [2014/07/02 07:39] (текущий)
ram3ay [Фотоархив]
@@ Строка 1: / Строка 1: @@
 ====== Черкасов Алексей Тимофеевич ======
+{{ :chercasov001.gif?200|}}
+**Годы жизни:**	1915-1973
+**Место рожд.:**	д. Потапово Даурской волости Енисейской губ.
+**Образование:**
+**Годы ссылки:**	1942-1943
+**Обвинение и приговор:**	Арестован 11.11.1937 г. Приговор - 10 лет лишения свободы (по ст. 58-10).
+Повторно арестован 21.03.1942 г. (по ст.11 УК РСФСР: применение мер медицинского характера).
+**Род деятельности** 	писатель.
+**Места ссылки**	Минусинск.
+===== Биография =====
+%% А.Т. Черкасов родился в июне 1915 года в деревне Потапово, Даурской волости,
+бывшей Енисейской губернии в крестьянской семье (в 1960-е годы деревня исчезла
+под водами Красноярского водохранилища). Побывал в детдомах Минусинска и
+Курагино. Два года проучился в Красноярском агропедагогическом институте, затем
+уехал в Балахтинский район — проводить коллективизацию. На селе Черкасов
+задержался на добрых пятнадцать лет: работал агрономом в совхозах Красноярского
+края и северного Казахстана... В северном Казахстане в 1937 году Черкасов и был в
+первый раз арестован по ложному обвинению. Три года провел в тюрьмах, лагерях.
+Освобожден был в 1940 году, но через два года арестован вновь. В эти
+драматические годы были утрачены рукописи двух первых романов Черкасова
+"Ледяной покров" и "Мир, как он есть". После Минусинской и Абаканской тюрем
+Черкасов оказался в Красноярске. Будущая жена его, Полина Дмитриевна,
+вспоминает: "Приехал. А здесь снова донос, гнусные измышления о том, что он вовсе
+не писатель Черкасов, а какой-то проходимец, выдающий себя за такового. Дело
+дошло до того, что Алексей Тимофеевича упрятали в психбольницу..." Сама Полина
+Дмитриевна в те годы работала военным цензором. Знакомство ее с писателем
+вначале было заочным - через нее проходила переписка многих людей, в том числе и
+его письма к матери. Из них она узнала про его нелегкую судьбу, узнала, что его
+беспардонно — "шизофреник!" - выставили из редакции газеты "Советская
+Хакасия". И вот уже здесь, в Красноярске, засунули в "психушку". Узнав все это,
+Полина Дмитриевна отправились к нему на свидание, увидела вполне здорового,
+красивого молодого человека и поставила перед собой цель: вызволить его оттуда,
+во что бы то ни стало! Вспыхнувшее чувство любви и сострадания к невинно
+страдающему человеку потребовало многих жертв: родные от нее отвернулись, с
+работы выгнали. И все же любовь выстояла. Они поженились.
+"В стороне сибирской" - так называлась первая книга повестей и рассказов
+Черкасова; она вышла в Москве в 1949 году. Затем были повести "День начинается
+на Востоке", "Синь-тайга", "Лика", "Ласточка" и другие. Однако прославила и ввела
+его имя в мировую литературу трилогия, включающая романы "Хмель", "Черный
+тополь" и "Конь рыжий" с общим подзаголовком "Сказание о людях тайги".
+Популярность у трилогии была невероятной, вскоре она уже перешагнула пределы
+страны. Произведения Черкасова были переведены на многие языки, издавались в
+Югославии, ГДР, Бразилии...
+В 1969 году Алексей Тимофеевич переехал с семьей в Крым, а 13 апреля 1973 года
+умер в Симферополе от сердечного приступа.
+Почти 100 лет прошло со дня рождения А.Т. Черкасова... Сменялись поколения,
+вожди и эпохи, но читатели по-прежнему с удовольствием читают и перечитывают
+его увлекательные литературные творения, в которых безграничная вера в добро,
+которое обязательно восторжествует. Писатель эту веру выстрадал всей своей
+жизнью. Наконец-то наступило время сбывшихся надежд писателя, жаль только, что
+сам он не дожил до этого времени.
+Рецензии:	Алексей Черкасов и его сказания о людях тайги
+Творчество Алексея Тимофеевича Черкасова отличает внутреннее единство. Оно и в
+глубинном чувстве родного края, присущем «Синь-тайге», «Ласточке», роману
+«День начинается», и в неразрывности личной судьбы его героев с природой и
+историей Сибири, и в нерасторжимости всего мира их взглядов, мыслей, настроений,
+их труда с сибирской действительностью. При этом «сторона сибирская»
+представлена А. Черкасовым в совершенно конкретном и неповторимом облике. Это
+Сибирь енисейская: могучий красавец Енисей, енисейская тайга, приенисейские
+города и села, главный город — Красноярск.
+Все в произведениях Черкасова узнаваемо, все рождает живое ощущение
+удивительной красоты, масштабности и богатства этого края. И если читателя-
+сибиряка его книги привлекают именно этой узнаваемостью изображенных в них
+мест, лиц, событий, бесконечно возникающими здесь прототипическими
+обстоятельствами, то интерес читателя за пределами Сибири они вызовут свежестью
+материала, неожиданностью ситуаций, неповторимостью тех жизненных судеб и
+человеческих отношений, которые складываются в своеобразных условиях «стороны
+сибирской», ее приенисейских, присаянских просторов.
+Одним словом, А. Черкасов — писатель до чрезвычайности сибирский, плоть от
+плоти сурового и прекрасного края. «Родился на Енисее, — сообщает о себе
+писатель в автобиографии, — в маленькой деревушке .Потаповой Даурской волости
+в семье крестьянина-бедняка— вернее: ремесленника — в 1915 году. Дед мой,
+Зиновий Андреевич Черкасов, на воспитании которого я находился в раннем детстве,
+был человеком образованным; книжником в некотором роде. По его рассказам, он
+происходил из ссыльных каторжан. Будто бы дед его, а мой прапрадед, Константин
+Петрович, был участником восстания декабристов, затем был сослан на вечное
+поселение в Сибирь... Хорошо помню, что у деда Зиновия хранилась какая-то
+родовая древняя книга и любимыми песнями деда были песни каторжан».
+О роли деда в своей творческой биографии А. Черкасов скажет самые теплые,
+проникновенные и благодарные слова. Дед был книжником, атеистом, прекрасным
+рассказчиком, человеком, постоянно подталкивающим внука к творчеству:
+«Сочинять начал очень рано, — вспоминает писатель. — Еще в детском возрасте лет
+—8 я сочинял стихи и записывал их в церковные книги, которые мне доставал
+Зиновий Андреевич. Фактически стихи писали вдвоем: я и дедушка. Дед потом читал
+эти стихи в сельской сборне, как церковные псалмы, что вызывало всеобщий смех.
+Так дед воевал с религией. Позднее, когда мы рыбачили на Енисее, дед говорил мне о
+таинствах великой реки, о природе и более всего — о значении художественного
+слова. Сам он никогда не говорил без сочных эпитетов, сравнений,
+словообразований. Он знал множество жизненных историй каторжан, беглых людей,
+ссыльных и всегда охотно рассказывал их. Сказок не терпел. В его преломлении
+будничная жизнь превращалась в сказку. .
+..Никогда, ни до, ни после, никто на меня не имел такого влияния, как дед, Зиновий
+Андреевич».
+До чрезвычайности ценный материал для понимания творческих корней писателя А.
+Черкасова дает его повесть «Ласточка», в содержании которой многое восходит к его
+подлинной биографии, к действительным фактам его жизни.
+Со страниц ее встает образ босоногого, задиристого мальчишки, живущего в
+енисейской деревне с дедом и матерью, рано познавшего все тяготы бедной
+крестьянской семьи, но не утратившего при этом детской непосредственности и
+жизнерадостности.. Из повести читатель узнает, что дед Алехи при царе был
+волостным писарем и, следовательно, редким на деревне грамотеем, что «у дедушки
+дедушка каторгу отбыл» и что поэтому род их восходит к сосланному в Сибирь
+декабристу «какому-то мичману гвардейского экипажа, разжалованному и
+осужденному за участие в восстании против царя». Автобиографичны и другие
+факты из жизни героя: и то, что, желая видеть внука настоящим человеком, дед
+посоветовал матери отдать его в минусинскую коммуну «Соха и молот», и то, что,
+будучи тринадцатилетним, Алеха выдавал себя за пятнадцатилетнего, и то, как
+позднее стал студентом ' Красноярского агропедагогического института.
+Но дело не столько в этой верности внешним вехам биографии А. Черкасова,
+сколько в соответствии внутреннего мира героя духовным и нравственным исканиям
+писателя.
+Как многое, оказывается, в его ребячьем поведении, его детском отношении к миру и
+людям уже предопределяло облик будущего писателя, уже предвещало появление
+на свет натуры талантливой и незаурядной! И в том, как, не вынося жизненной
+скуки, жадно тянется он ко всему яркому и интересному, и в страсти к
+необыкновенным приключениям, и в поступках, полных озорства, смелости, вызова
+одновременно и религиозному ханжеству, и мещанской благопристойности, и в
+дерзких мечтах, когда вырастет, «Пушкиным стать или пароходы строить», и в
+осознании притягательной силы красоты, в чем бы она ни проявлялась — искусстве,
+природе, людях; и в пристрастии к стихам великого поэта, и в свободолюбии,
+усвоенном от деда, и в том особенном ощущении неразрывности своей с енисейской
+историей и природой — во всем этом и во многом другом, чем наделен герой,
+прорастает личность писателя, ставшего затем автором «Синь-тайги», романа «День
+начинается», сказаний «Хмель», «Черный тополь», «Конь Рыжий». Связывая
+воедино поэтический рассказ о детских и отроческих годах Алехи и реальный облик
+писателя Алексея Черкасова, мы верим, что черты характера одного могут стать
+чертами творчества другого, ясно представляем себе, как жизненные принципы
+воплощаются в принципы эстетические, житейская незаурядность переплавляется в
+писательский талант.
+Время, когда А. Черкасов вступил в сознательную жизнь, было трудным и
+неспокойным. Поэтому-то и не удалось завершить учебу в институте: жизнь позвала
+к активному участию в ее делах и событиях. В 1931 году, будучи студентом 3-го
+курса, А. Черкасов вызвался ехать добровольцем на работу в деревню и стал
+уполномоченным Минусинского окружкома комсомола по вопросам
+коллективизации и ликвидации кулачества. В 1932 году комсомол направил его в
+только что созданную Тюльковскую машинно-тракторную станцию Восточно-
+Сибирского трактороцентра. Юноше не было и 18 лет, когда он стал главным
+агрономом совхоза, взяв на свои плечи дело новое, неизведанное и ответственное:
+«Нам всем в ту пору приходилось и учиться, и работать. Дело было новое. Изучали
+и трактора, и технику ведения севооборота, и агрономию, и биологию. Учились
+заочно и очно; на семинарах, на курсах, без отрыва от производства, а более всего —
+на личном производственном опыте.
+-летний стаж работы в сельском хозяйстве дал мне богатейший материал
+наблюдений над жизнью, над преломлением социалистических основ в сознании
+простых людей».
+Мечта о писательском труде не оставляла А. Черкасова. Накопленный жизненный
+материал и природная творческая Фантазия, объединившись вместе, требовали
+выхода. Уже в начале 30-х годов он принимается за работу над большим романом из
+истории революционного движения Сибири. В 1933 году «Леляной покров» был
+завершен и отослан по адресу: «Москва. Максиму Горькому». Вскоре молодой
+автор был приглашен в Москву, где произошла его встреча с великим писателем и
+его женой М. Ф. Андреевой, а затем и с А. Н. Толстым. Роман был принят
+благосклонно, после доработки рукопись его готовилась к двухтомному изданию,
+как неожиданно- грянула беда. По ложному обвинению писатель был арестован,
+рукопись его книги изъята из издательства, а потом и вообще затерялась. Судьба как
+бы испытывала А. Черкасова на прочность писательского призвания. Еще не раз в
+жизни придется столкнуться ему со злом и неправдой, еще не раз обстоятельства
+окажутся сильнее и возьмут верх над высокими жизненными целями и еще не одну
+рукопись постигнет неудача. Ведь вот так же до издательской работы удалось
+довести роман «Мир. как он есть», посвященный времени от гражданской войны в
+Сибири до победы коллективизации, но стать книгой не довелось и ему. Был
+«заредактирован насмерть» роман «Славия». Но писатель не отдает себя во власть
+неверия и отчаяния. Воля к творческому труду и желание обрести своего читателя
+одержат в конце концов победу над всеми злоключениями и невзгодами. В 1944 году
+увидели свет его первые произведения: в издательстве «Советский писатель» -
+вышла книга «В стороне Сибирской», в журнале «Октябрь» был опубликован роман
+«День начинается на востоке». Впереди ждала работа над «Хмелем», «Черным
+тополем», «Конем Рыжим».
+Необычайно интересна биография трилогии, удивительна и сложна ее творческая
+история. Разгадать ее полностью, распутать все ее узлы и переплетения стоит
+большого труда, само по себе является большой исследовательской задачей. Из трех
+частей «Сказаний о людях тайги» наиболее популярным у читателя и освещенным в
+критике является «Хмель». Началом «Хмеля» послужили главы, напечатанные в
+журнале «Сибирские огни» в 1957 году. Затем под тем же названием произведение
+появилось в журнале «Нева» в 1961 году. И это уже были не главы, а целый,
+композиционно завершённый роман, повествующий о послевоенной жизни
+приенисейской таежной деревни. Главными его героями были Демид Боровиков и
+Анисья Головня, в драматических поворотах судьбы и сильных характерах которых
+угадывались черты биографии и личности самого писателя.
+Сравнение двух журнальных вариантов «Хмеля» убеждало в том, что хотя время и
+место действия, а также многие герои в них совпадали, различия между ними были
+столь велики, что невольно возникал вопрос: да тот ли это роман? «Хмель> ли это?
+И вот уже тогда перед читателем в полной мере стали раскрываться особенности
+творческой манеры писателя, обладающего неистощимым даром фантазии, в
+достоверно очерченных рамках времени дающего волю вымыслу, способного
+представить действие, судьбу и характер героев во множестве вариантов:
+«Варианты, варианты, варианты...— удивляется один из исследователей творчества
+А. Черкасова.— Несть им числа! «Красивая вдова», «Белая Елань», «Хмель
+чернолесья», «Трезвость», «Мерою жизни», «Черный тополь»... Все это —
+написанные или задуманные, законченные или отвергнутые самим автором части
+«Сказаний». И каждая часть - в свою очередь — в нескольких редакциях. И все —
+«Хмель». Годы труда. Обилие материала»*.
+При этом наглядно выявилась еще одна особенность творческого метода А.
+Черкасова — органическая соотнесенность современности с историей. Обеспечить
+картине современной жизни прочные исторические тылы, проследить родословную
+героев, выявить генетические основы их характера — это лежало в основе
+творческого замысла «Сказаний».
+И то, что творческая биография писателя началась значительно раньше, чем
+появились в печати его книги, тоже имеет значение для понимания творческой
+истории трилогии. Как ни печально складывались обстоятельства раннего
+творчества, работа над рукописями «Ледяной покров», «Мир, как он есть» и
+другими не пропала даром. Здесь уже прорастал замысел огромной книги о многих
+поколениях сибиряков, здесь вызревало зерно будущих «Хмеля», «Черного
+тополя», «Коня Рыжего». Здесь лежала предыстория жизни Демида Боровикова и
+Анисьи Головни, скрывались истоки их «сибирского» характера. Кстати, это
+объясняет и тайну плодовитости писателя в годы, которые отделяют «невскую»
+редакцию «Хмеля» от произведения под тем же названием, но включившем в себя
+две новые части «Крепость» и «Корни и листья» и в этом виде вошедшем в 1964
+году в «Библиотеку сибирского романа». Теперь то, что составляло содержание
+первых вариантов «Хмеля», отошло в книгу «Черный тополь», героями же «Хмеля»
+стали те далекие предки нынешних сибиряков, которые бежали в далекий край «со
+всей России-матушки» и которым выпало на долю первыми «проходить» Сибирь в
+надежде найти здесь волю, правду, счастье. Так в нарушение привычной
+последовательности творческого процесса писатель познакомил читателя сначала с
+концом своей книги, с тем, что составляло уже итог жизненных исканий многих
+поколений его героев-сибиряков. Но интересно, что при всех взрывах и переворотах,
+происходивших в творческой лаборатории А. Черкасова, они не влияли на
+внутренний характер композиции «Сказаний о людях тайги». Хронологическая
+последовательность событий нарушается за редким исключением, писатель лишь
+иногда использует ретроспективный план повествования, избегает временных
+отступлений, наплывов, перебивов. Время течет вольно, естественно, широко. Оно
+— важная эстетическая категория трилогии, в призме его просматривается человек в
+отношении к истории, эпохе, обстоятельствам.
+В литературе найдется немного произведений, характеризующихся таким захватом
+времени: более ста лет охватывают события, изображенные в нем. Повествование
+начинается с рассказа о том, как бежавший с этапа декабрист Лопарев попадает в
+старообрядческую раскольническую общину старца' Филарета, расположившуюся
+на берегу Ишима и пробирающуюся в глубины Сибири — подальше от царской и
+крепостной неволи, «чтоб царские слуги рукой не достали».
+Так в самом начале «Сказаний» сталкиваются два разных пути поисков правды.
+Казалось бы, объединиться этим людям в борьбе против общего врага и пойти одной
+дорогой... Но, верный исторической истине, писатель показывает, какая глубокая
+пропасть непонимания лежит между ними и как в действительности далеки они друг
+от друга. Хотя раскольникам импонирует человек, как и они, страдающий от
+царских, законов, «в цепи закованный по рукам и ногам», но он «барин» и не могут
+они поверить в искренность его отношения к черному народу: «Не прислонится
+белая кость к черной мужицкой кости». Никогда не забудет старец Филарет, что отец
+его был забит плетьми дедом нынешнего декабриста, а сам Лопарев со страхом и
+растерянностью взирает на тот народ, который предстает перед ним в результате
+близкого знакомства и все решительней опровергает абстрактно-умозрительные
+представления о нем: «Русь! Какая же ты дремучая и непроглядная! А я-то знал
+Россию петербургскую, невскую...» И не случайно представляется гибель Лопарева
+от рук фанатически настроенных мужиков-раскольников, так и не преодолевших
+недоверия к нему.
+Нет, история еще не готова дать ответ на коренные вопросы жизни, и в
+художественно убедительной форме стремится писатель довести до читателя мысль
+об исторической обусловленности путей борьбы за правду: «По всей России вопль и
+стон. От поколения к поколению одно и то же: холопы под барином, барин — под
+царем, царь — под богом, а бога никто не видывал, никто его голоса не слыхивал».
+Неистово, до исступления молились в неведомое, не получая ни ответа, ни
+поддержки...
+Из века в век: «Глас вопиющего в пустыне...»
+Широкие картины сибирской действительности на протяжении более века убеждают
+в том, какими мучительно сложными путями шел народ к обретению воли и счастья
+и как многие из этих путей оказывались ложными, ошибочными, тупиковыми.
+В поисках желанного Беловодьюшка, прекрасного края изобилия, добра и
+справедливости, бегут раскольники сначала в Поморье, потом в Сибирь, но путь
+религиозного спасения от социального зла показан в трилогии А. Черкасова как один
+из самых ложных и несостоятельных. В этом смысле «Сказания о людях тайги», его
+первая книга «Хмель» в особенности, относятся к числу произведений, где
+мертвящая власть религии над человеком обнажается с беспощадной силой
+художественных образов.
+«Не ведаем мы оков, не знаем сатанинских печатей и списков»,— говорит про свою
+общину Филapeт, но в словах старца Все — ложь. Вместо оков крепостных
+крестьяне-раскольники попали в оковы религиозные, вместо неправедной власти
+царя ощутили жестокую силу старообрядческой законности, словом, одна крепость
+сменилась другой, не менее всесильной и подавляющей. При ближайшем
+рассмотрении старообрядческая община оказывается ничем иным как повторенной в
+миниатюре самодержавно-крепостнической Россией, где тирания помещичья
+уступает место безграничному своеволию старцев — будь то Филарет, Елисей или
+Калистрат, где под видом радения за чистоту веры скрывается жажда утвердить свое
+господство над единоверцами, завладеть посохом и четырехфунтовым золотым
+крестом духовника, где массу общинников держат в беспрекословном повиновении
+угрозой пыток, истязаний и судных спросов: «Как бары да дворяне тиранят народ,
+так и сам народ промеж себя стал тиранить друг друга да мучить да изводить».
+Сменяя одна другую, проходят перед читателем страшные, леденящие душу
+картины религиозного изуверства, жертвой которого становятся безвинная Акулина
+с ее шестипалым младенцем, маленький сын Ефимии Юсковой — Веденейка, сама
+Ефимия, обвиненная в еретизме. В этих, может быть, иногда и грешащих известной
+долей натуралистической чрезмерности сценах наглядно обнажается как
+антигуманистическая суть, так и внутренняя беспомощность религиозной идеи,
+неспособность объединить людей в борьбе за чистое и справедливое дело.
+Страницы, посвященные жизнеописанию общины Филарета, относятся в «Сказании»
+к числу тех, что читаются с захватывающим интересом. Автор предстает как знаток
+религиозной обрядности, всех особенностей общинно-старообрядческого быта. В его
+удушающей атмосфере нет места живому чувству и искренним порывам мысли, все
+подчинено мертвящей силе старообрядческого устава, но практический расчет
+проникает и сюда. Читатель воочию убеждается в том, что даже в момент своего
+духовного апофеоза, так сказать великого исхода в Сибирь, старообрядчество уже
+было чревато глубокими социальными противоречиями, уже тогда оно было лишено
+желанного единства и общих целей. Под личиной преданности религиозной идее
+многие из общинников умело маскируют, мирские интересы, преследуют свою
+корысть и выгоду. Хитрому, прижимистому Третьяку, главе рода Юсковых,
+община нужна лишь как прикрытие, как способ сохранить награбленное золото и,
+довезя его до Сибири, пустить в предпринимательский оборот. Разными путями и
+средствами показывает писатель социальную неоднородность общины и, в частности,
+глазами декабриста Лопарева, которого поражает богатое устройство даже
+временного становища Третьяка и нищенский образ жизни основной массы
+переселенцев-раскольников: «Спустились в землянку. Спертый затхлый воздух и
+сумерки среди бела дня. Вместо двери — камышовый полог в полроста... Ни
+лежанки, ни рухляди. Сразу от порога — дымная печурка. Сверху — дыра в
+накатном потолке, чтобы дым из печурки выходил на волю. На умятом сене —
+пятеро малых полуголых ребятишек, девочки или мальчики, не разглядеть впотьмах.
+Три сколоченных плашки вместо стола. Чугуны, пара кринок, краюха углистого
+хлеба, состряпанного вместе с охвостьями и землей».
+Плодами общинной работы и здесь пользуется избранное меньшинство. «Нищенство
+— не грех, коль все нищие, — размышляет Ефимия. — Да не все в общине худо так
+живут — то грех. Одним три куска. Говорят, мало. Дай еще три. Другим — ни
+одного куска, не ропщут, а молются».
+Но время идет и все больше людей проникается недоверием к слепой вере.
+Разубеждается в истинности Филарётовой крепости Ефимия; после многих жизненных
+испытаний превращается в яростного богоборца Мокей Боровиков, сын самого
+Филарета. Ослабленная внутренними распрями, гонимая властями, распелась община
+Филаретова еще на пути в Сибирь и, когда добрались до благословенного Енисея,
+пошли от нее разные толки религиозные — тополевцы, дырники, рябиновцы и были
+они все той же отчаянной попыткой предоставленного самому себе и утопающего в
+дремучем невежестве народа найти смысл жизни, настоящую дорогу к воле, счастью,
+справедливости: «Двести дворов в Белой Елани и сорок разных толков и согласий, а
+правды человеческой нету. У кого что спросишь?»
+Первая часть романа «Хмель» — "Крепость" заканчивается приходом раскольников
+на Енисей, а вторая — «Корни и листья» открывается событиями, происходящими
+уже по истечении тридцати лет. Все глубже укореняются Боровиковы и Юсковы на
+сибирской земле, все шире и жизненно необходимей становятся их связи с другими
+поселенцами, среди которых — Вавиловы, Валявины, Зыряны, но при этом
+неизменным остается особо пристальное внимание А. Черкасова к потомкам рода
+Боровиковых, побегам корня Филаретова.
+Композиционная особенность «Сказаний» состоит в том, что А. Черкасов вводит в
+действие представителей отдельных поколений этих семей поочередно, как было уже
+сказано, без нарушения хронологической последовательности, без использования
+ретроспективных планов. Филарета сменяет Ларивон, Ларивона — Веденей, затем
+надолго входит в повествование Прокопий Веденеевич, наконец, его сыновья —
+Филимон, Тимофей, Демид. Вторым, но тоже крупным планом подается история рода
+Юсковых. Это разбогатевший правнук Третьяка Михаила Михайлович Юсков,
+живущий в Красноярске, пайщик трех акционерных обществ, в доме которого
+набравшая .силу сибирская буржуазия, играя в либерализм и демократию, мечтает о
+революции. Это Елизар Елизарович Юсков, миллионщик азиатского типа, по-
+прежнему живущий в Белой Елани, но уже успевший прибрать к рукам всю округу
+в.<полном соответствии со своим исходным девизом: «Жми-дави и вся статья жизни».
+Это его дочери — Дарья и Евдокия, каждая из которых по-своему пытается
+вырваться из-под деспотической воли отца и проходит тернистый путь поисков места
+и смысла жизни. И, наконец, последняя представительница этого рода в трилогии —
+Анисья Головня, чья судьба предстает в тесном переплетении с судьбой последнего
+из Боровиковых — Демида и повествование о которых автор доводит до середины
+-х годов.
+И чем ближе к современности, тем шире становится захват жизни, тем чаще выходит
+оно за пределы Белой Елани, переносится то в Минусинск, то в Красноярск, даже в
+Петербург, тем большее число героев вовлекается в действие, тем сложнее и
+напряженнее становятся конфликты. Каким бы глухоманным углом ни была Белая
+Елань, но общие для всей России процессы захватывают и ее. Вот уже входят в жизнь
+героев «Сказаний» Ленский расстрел, империалистическая война, революция.
+Неумолимый ход времени разрушает замкнутость и неподвижность
+старообрядческого быта. Не хотят больше мириться с порядком, диктуемым
+дремучим уставом тополевого толка, сыновья Прокопия Веденеевича. Становится
+рабочим железнодорожного депо в Красноярске Тимофей, бежит из затхлого мира
+родительской молельни Демид. И сами белоеланцы уходят в широкий мир, и в
+Белую Елань приходят люди со стороны. Зазвучало здесь непонятное слово
+«сицилисты», появились политические ссыльные. И вот уж пламя гражданской
+войны озарило Сибирь, размежевав Белую Елань . на два непримиримых лагеря. И
+колчаковщину, и белый террор познало сибирское крестьянство. Многие из
+кержаков-староверов стали партизанами и кровью своей породнились с Советской
+властью. В водоворот исторических событий оказались ввергнутыми даже такие
+кондовые старообрядцы, как Прокопий Веденеевич, который пытался сначала
+поднять восстание против «анчихристовой» Советской власти и поджечь ревком, а
+потом сам погиб от плетей карателей-белобандитов. И через трудное время
+коллективизации проводит своих героев А. Черкасов, и через Великую
+Отечественную войну и послевоенные годы. Бешеная круговерть человеческих
+страстей, тугой клубок житейских интересов, запутанные до беспредельности
+судьбы...
+Как при таком огромном захвате времени, насыщенности событиями и богатстве
+действующих лиц придать всему действию трилогии необходимое идейно-
+эстетическое единство? И как сохранить при этом непрерывность художественной
+мысли и всего эмоционального тона?
+Прежде всего, конечно, необходимо обратить,, внимание на ту идейно-эстетическую
+нагрузку, которую несет в трилогии Время. Оно активно, действенно, к мысли о нем
+постоянно взывает автор, и мысль эта является одним из важных
+структурообразующих начал повествования. «Время! Кто знает, что такое время,
+истинный смысл его? Смутные ли, беспокойные тени былого, как лучом прорезали
+нашу память, говорят нам о времени минувшем, незабвенном!»
+Чаще всего размышления о времени носят авторский характер и определяют
+эмоциональный настрой целых глав книги, иногда же они принадлежат героям и
+являются своего рода камертоном к их внутреннему состоянию: «Время не конь, не
+объездишь, не уймешь — летит, мчится, а куда? И как там будет завтра,
+послезавтра? Погибель или здравие? К добру или к худу утащит за собой
+суматошное время?..»
+Это как бы эпиграф ко всей судьбе хорунжего Ноя Лебедя — главного героя романа
+«Конь Рыжий».
+Если в начале повествования время течет медленно и тягуче, почти не различимым по
+годам, слабо расчлененным на хронологические вехи потоком, то чем дальше, тем
+стремительнее становится его движение, тем весомей, значительней и объемней
+воспринимается каждая его единица — и год, и день. Так появляется роман «Конь
+Рыжий», написанный позднее других книг трилогии, уже в 1972 году, но в
+последовательном развитии ее действия занимающий место между «Хмелем» и
+«Черным тополем». Он как бы восполняет тот временный пробел, который возник
+между событиями «Хмеля» и «Черного тополя», и обращен к тому промежутку
+времени, когда под ударами внутренней и внешней контрреволюции пала Советская
+власть на всей территории Сибири, и Красноярск тоже оказался во власти
+белогвардейского террора. Не более двух лет охватывает повествование в романе
+«Конь Рыжий», но это короткое время наполнено такой исторической энергией, что
+по значимости превосходит десятилетия предшествующего развития. И только в
+этой внутренней динамике Времени, изображенного в «Сказаниях», находит
+объяснение видимая, внешняя несоразмерность временных границ «Хмеля», «Коня
+Рыжего» и «Черного тополя».
+Писатель нашел действенное средство укрепить внутреннее единство растянутого на
+многие десятки лет повествования, создав два очень своеобразных образа. Один из
+них — черный тополь, святое дерево тополевцев, возросшее на могиле каторжанина,
+воспринимается как символ окружающей темноты, религиозного оцепенения,
+людских ошибок и заблуждений в поисках веры и истины: «Щли годы и годы...
+Менялись поколения, времена, нравы, а старый тополь все так же шумел...
+Костляво-черный в зимнюю прру, белый от куржака в морозы, огромный и
+величественный в зеленой шубе возвышался он, как загадочный свидетель минувших
+времен, чтобы потом, на страшном суде, дать показания о всех бедах и
+преступлениях, свершенных людьми на его веку». И не случайно стихийный протест
+героев-правдоискателей против дремучести старых порядков часто обрушивается на
+тополь: десятилетний Тимоха Боровиков срубил его вершину, желание «грабануть
+его под самый корень» постоянно испытывает Демид. Но и расщепленный грозовым
+ударом, с черным, вместо вершины, огарышем, давно засохший на корню, долго еще
+стоял черный тополь, безмолвно напоминая о прошлом, свидетельствуя и о
+неумолимом ходе времени, и о цепкой силе старых обычаев.
+Еще более существенную роль в идейно-эстетическом креплении такого
+специфического повествования, какое развернуто в «Сказаниях», играет образ
+Ефимии Юсковой. По длительности пребывания на страницах одного произведения у
+этой героини, пожалуй, нет соперников. Автор провел ее через разные эпохи
+русской жизни, сделал свидетельницей многих исторических событий XIX и XX
+веков, начиная с нашествия Наполеона и кончая пришествием на Русь нового
+«анчихриста» — Гитлера. В трилогии она предстает как связующее звено между
+прошлым и настоящим, между многими поколениями героев «Сказаний». Своей
+памятью о них она как бы скрепляет длинную цепь событий, придает им единство
+смысла и цели, усиливает ощущение преемственности в поисках смысла жизни.
+Интересно, что писатель часто напоминает о возрасте Ефимии: бегущие годы ее
+жизни часто служат определителем исторического времени. В тот год, когда она
+встретилась с беглым каторжником Лопаревым, ей было 25 лет, когда после долгого
+отсутствия появилась в Белой Елани в гостях у Ларивона Филаретовича, ей уже 55
+лет: это значит идет 61-й год XIX века. Уже в XX веке довелось войти ей в дом
+очередного потомка Боровиковых — тополевца Про-копия Веденеевича, 112-летней
+старухой встретить революцию, дожить до Великой Отечественной войны.
+Писатель сделал Ефимию носительницей здравых и гуманных идей. Она изображена в
+ореоле мученичества и самоотверженного служения людям. В ней живет
+неукротимый дух свободолюбия, защиты прав и достоинства человека, убеждения в
+равенстве всех людей на земле: «Человек — земное светило, и от рождения каждый
+равен другому». Она не устает обличать и дикость кержацких обычаев и
+неправедность православной церкви. В ней неиссякаема вера в конечное торжество
+разума человеческого, его способность «пробить тьму невежества». Высший смысл
+земного бытия заключен для нее в духовных поисках: «Коротка и прискорбна жизнь
+человека, если он помышляет о деньгах и богатстве».
+Можно и далее характеризовать взгляды героини, но и без того видно, что Ефимия
+предстает перед читателем как истая правдоискательница, осознанно и активно
+отстаивающая свои принципы. «Моя вера — вся в поисках, как темная ночь в
+звездах, когда на небе нет тучек, — говорит она. — Ищу правду. Как жить и что
+надо делать, чтоб счастье иметь». Автор настоятельно подчеркивает глубину
+воздействия Ефимии на окружающих: зажигательный характер ее страстных
+проповедей, увлекающую силу примера собственной жизни. «Если бы все были
+такими, как бабушка Ефимия — хорошо бы жилось на свете», — убеждена
+Дарьюшка Юскова.
+Своеобразие и идейно-художественные достоинства образа Ефимии неоднократно
+были отмечены в критических работах о творчестве А. Черкасова.
+Но давая высокую оценку содержательной стороне художественного образа
+Ефимии, необходимо учитывать его особую эстетическую природу. Все порывы
+Ефимии к правде носят романтический характер, в ее программе нет и грана
+социально-исторической конкретности. Ее протест против господствующего зла
+лишен классовой и политической опоры, лежит в русле морально-этических
+требований и абстрактно-гуманистических упований. Более, чем другие, характер
+Ефимии предстает в отвлечении от конкретных обстоятельств жизни. Отсюда
+отсутствие в ее языке необходимого сибирского колорита и естественности
+разговорной речи; отсюда торжественно-библейский склад и проповедническая
+витиеватость ее слога. При этом идейная, программная, дидактическая нагрузка на
+образ оказывается непомерно велика. Порой автор вкладывает в уста героини такого
+рода суждения и оценки, которые вступают в конфликт с психологической
+природой ее личности и характера. Одним словом, Ефимия — образ не столько
+реалистический, сколько просветительско-романтический.
+В трилогии А. Черкасова Ефимия — не единственный образ, эстетическую природу
+которого нельзя определить, исходя из требований реализма. Как известно, реализм
+исходит из строгой социально-психологической обусловленности всего строя мыслей
+и поступков героя, но этим требованиям не подчиняется и образ Дарьюшки. По
+всему видно, что она тоже относится к числу любимых героинь писателя, ей тоже,
+как и Ефимии, он передал многие свои мысли о мире, времени, человеке. С
+болезненной остротой воспринимает Дарьюшка нечистую атмосферу лихоимства и
+жадности, царящую в домах сибирских миллионщиков, ее давит сознание вины перед
+ограбленным народом и она как бы принимает на себя тяжесть искупления чужих
+грехов. Доведенная до безумия и деспотической властью отца и непосильностью
+взятой на себя духовной ответственности, Дарьюшка и в этом состоянии продолжает
+обличать мир насилия и жестокости, произносить речи, наполненные символикой и
+пророчествами: «Настанет день, когда с каждого спросится, как он живет. Добром
+или злом? Тиранством или мученичеством? и тогда каждый станет лицом к солнцу и
+все увидят, какое у кого лицо. Никто ничего не спрячет».
+Правдоискательство доведено в ней до размеров всепоглощающей страсти,
+всеохватывающей черты характера, но читатель убеждается в том, что и в данном
+случае оно почти не соприкасается с реальными процессами жизни; не идет дальше
+отвлеченно-идеалистических представлений о добре и зле: «Да разве такая судьба
+России, чтоб на веки вечные черной и тюремной быть?» — восклицает Дарьюшка.
+Она говорит о неизбежности революции, но мыслит ее как «революцию в душе
+человека».
+Через образ Дарьюшки писатель показывает историческую бесплодность поисков
+правды вне путей социального и политического развития России, но нельзя сказать,
+что он в принципе отрицает значение тех поисков, которые лежат в русле
+общегуманистических идей. Для него они неизбежный и необходимый этап духовного
+развития человека, отправной пункт к обретению действенных средств борьбы за
+справедливость. В этом убеждает еще один герой трилогии — Ной Лебедь из «Коня
+Рыжего», которого стихийная вера в торжество добра и разума, своего рода
+нравственно-этический максимализм привели в лагерь большевиков, как бы
+подтверждая непреложность истины, что именно они конденсировали в своем деле
+все чистое, светлое, подлинно человеческое. Беда Дарьюшки 6 том, что в своих
+духовных исканиях она остановилась на абстрактно-гуманистических порывах к
+добру, что само это понятие не наполнилось в ее сознании социальным смыслом.
+Но такого рода герои, как Дарьюшка, несмотря на ошибочность их пути, в
+«Сказаниях» не подлежат развенчанию. Читатель ощущает авторскую волю,
+твердую установку на заданность характера. Он как бы вступает с писателем в
+определенный сговор, принимая романтическую условность героини, не требуя от
+ее слов и действий строгой социально-психологической мотивированности. Исходно-
+эстетические принципы создания образа таковы, что, как и в случае с образом
+Ефимии, исключают возможность оценки по законам реалистического искусства и
+его жанров.
+В «Хмеле», «Черном тополе», «Коне Рыжем» велика доля исторического материала,
+но не всякий роман о прошлом называют историческим и в данном случае история
+привлекает автора возможностью не столько воспроизвести события во всей "их
+полноте, точности и достоверности, сколько выверить определенного рода духовные
+и нравственные истины опытом прошлого, прослушать голосом Времени. Писателю
+важно передать лишь общий дух эпохи, очертить ее контуры, но оказавшись внутри
+его, уже не ограничивать себя в свободе вымысла и творческой фантазии. И свое
+главное произведение А. Черкасов не назвал ни романом, ни тем более историческим
+романом или эпопеей, как это сделали за него критики, он назвал его «Сказаниями»,
+тем самым как бы заранее отводя многие критические упреки, как бы обосновывая
+свое право на домысел даже в изображении реальных лиц и событий, на создание
+образов просветительски-романтического плана, таких, как Ефимия и Дарьюшка, на
+использование средств реалистического изображения действительности наряду с
+условно-романтической поэтикой; в частности, такого приема, как стилизация, как
+проступающая местами сказовая манера повествования. Отсюда идет деление не на
+главы, а «завязи», отсюда — «напутное слово», «аполог» и т. д.
+Из трех книг «Сказаний о людях тайги» критериям исторического романа более
+всего отвечает «Конь Рыжий», особенно в той его части, где изображен Красноярск
+трагических-дней падения Советской власти, разгула белогвардейского террора,
+деятельности большевистского подполья, где в качестве героев появляются
+реальные исторические лица — большевики Г. Вейнбаум, Т. Марковский, А.
+Лебедева, белочешский офицер Гайда и другие, но и эту книгу А. Черкасов тоже
+назвал «Сказаниями».
+Большинство его героев уже было знакомо читателю по вышедшим ранее книгам
+«Сказаний», но главное место в новом романе занял герой, стоящий несколько
+особняком в общей массе действующих лиц трилогии. Это казачий хорунжий Ной
+Лебедь по прозвищу Конь Рыжий, через образ которого произведение оказалось
+круто повернутым к проблеме сибирского казачества, его судеб, роли и места в
+революции. Роман более, чем другие книги «Сказаний», монографичен:
+обращенность к судьбе одного героя здесь проявлена более четко. И все-таки это не
+отдельный роман, а весьма органическая часть «Сказаний», и делает его таковым не
+столько общность основных героев, сколько единая эстетическая концепция. Как и
+большинство других героев «Сказаний», Ной Лебедь идет путем духовных и
+нравственных исканий. Основу его характера составляет своего рода этический
+максимализм, заявленный им в словах: «Совесть мою никто не свергнет. И честь. На
+том весь белый свет стоит». Именно совесть и честь, врожденная «мудрость души»
+приводят его к большевикам, к постепенному отказу от политического
+невмешательства, к активному участию в революции и гражданской войне. В образе
+Ноя автору особенно дорога мысль о связи общечеловеческого этического кодекса с
+жизненными принципами большевизма; участием Ноя, незыблемо верящего в добро,
+совесть, любовь, как бы оправдана неизбежная жестокость революции, ее кровь,
+смерть, жертвы.
+Но и такой образ, как Ной Лебедь, тоже может быть понят только в жанровых
+рамках сказаний, ибо писатель не всегда входит в социально-психологические мотивы
+его поступков, не столько анализирует, сколько декларирует его убеждения,
+взгляды, мысли — всю его этическую программу.
+Вообще «Сказания о людях тайги» дают основание говорить о том, что в них
+сосуществуют два уровня художественных ценностей. В основу создания одних
+положены принципы, близкие романтической поэтике, в основу других — принципы
+строгого реализма.
+Реалистическое мастерство А. Черкасова в «Сказаниях» с особой полнотой
+раскрывается в изображении жизни сибирского крестьянства. Здесь привлекает и
+сочный колорит сибирского пейзажа, и живость народного языка. Здесь
+позволительно говорить о высоком искусстве бытовой живописи, яркости
+нравоописательных сцен, жизненно-убедительных характерах. Читателю, несомненно,
+запомнится колоритная фигура Прокопия Веденеевича, в характере которого, как
+хмель в кустах чернолесья, .причудливо переплелись, скрутились в тугой узел и
+кержацкая дремучесть, и фанатизм ревнителя старой веры, и неистребимая
+потребность любви, тепла, участия, и мужицкое трудолюбие: «костлявый, жилистый,
+высокий, неласковый на слово, не ведавший ни любви, ни жалости к ближним,
+сызмала привык он к такой работе, когда от собственной соли расползаются рубахи,
+а на ладонях нарастают сухие мозоли в палец толщиной, что конские копыта». До
+чрезвычайности интересен тип человеческого поведения представленный в образе
+Филимона Боровикова. «Увалень» и «мякинная утроба» с виду, в действительности
+это хитрый, жадный, изворотливый мужик, поражающий силой своей
+приспособляемости к любой власти и режиму. С глубоким проникновением во
+внутренний мир человека, прожившего всю жизнь в плену религиозного оцепенения
+и мелочного стяжательства, выписан образ Меланьи. Не оставит читателя
+равнодушным характер Агнии Вавиловой, привлекут своей неповторимостью
+судьбы многих других героев.
+Но каким бы разнообразием человеческих судеб, типов поведения, характеров не
+отличались «Сказания», все подчинено в них единой эстетической цели, все
+соотнесено., с авторской концепцией мира и человека. Воедино связывая цепь времен
+конкретными судьбами людей — декабриста Лопарева, раскольницы Ефимии,
+большевика Тимофея Боровикова, Алексей Черкасов убедительно показывает, как
+неистребимо в человеке стремление к свободе, как преемственно — из поколения в
+поколение углубляется его представление о смысле жизни, правде, счастье. Такова
+главная идея трилогии А. Черкасова, ее концепция и пафос.
+«Сказания о людях тайги» — книги о прошлом Сибири, но читая их, каждый получит
+богатый материал для раздумий и о современном мире, и о месте человека в нем.
+Л. Якимова
+Сказание о людях Сибири // Хакасия, № 191 (21798) от 8 октября 2010
+До Ивана Говорченко редактора в “Советской Хакассии” менялись довольно часто.
+И виной тому стукачество. Оно, “родимое”, попортило жизнь многим журналистам.
+Одной из таких жертв стал известный писатель Алексей Черкасов. Автор трилогии,
+посвященной старообрядцам Сибири (“Хмель”, “Конь Рыжий”, “Черный тополь”),
+как и Александр Бушков (читайте в № 168 от 7 сентября 2010 года), тоже работал в
+областной газете, только заведующим отделом сельского хозяйства. Как-то раз он с
+коллегами по работе отправился в “Голубой Дунай”. Так в народе прозвали
+питейное заведение на улице Хакасской. Посидели они там какое-то время и пошли
+дальше.
+Проходя мимо театра (теперь это Центр культуры и народного творчества имени
+С.П. Кадышева), один из них предложил заглянуть в буфет. Черкасов не захотел.
+“Пусть буфет горит синим огнем!” — крикнул Алексей Тимофеевич, не придавая
+значения сказанному. Казалось бы, что такого, человек навеселе, мало ли чего
+сболтнешь! Однако сия фраза сыграла ключевую роль в жизни писателя. По словам
+Марии Чертыковой, он был арестован “за попытку сжечь культурное учреждение”.
+Однако имеется еще одна формулировка обвинения. По данным красноярского
+общества “Мемориал”, 21 марта 1942 года Черкасова обвинили в том, что он
+“систематически проводил контрреволюционную агитацию клеветнического и
+пораженческого характера”. С объявлением приговора, кстати, никто не торопился.
+Шли месяцы, и только в мае 1943 года свершилось чудо. И краевая прокуратура, и
+краевой суд дело закрыли. В 1950-е годы Алексей Тимофеевич был реабилитирован
+полностью.
+Это, напомним, те сведения, которые дает красноярский “Мемориал”. Но есть и
+другие данные, рассказывающие о неизвестных страницах жизни Алексея Черкасова.
+Возьмем, к примеру, статью Галины Эйснер “Дом писателя на Паровозной”,
+опубликованную в № 8 газеты “Красноярский рабочий” от 28 февраля 2007 года. В
+ней черным по белому пишется о том, что Алексею Тимофеевичу в те дни грозил
+даже расстрел. Кабы его не признали невменяемым и не отправили лечиться в
+Красноярскую психиатрическую больницу, мир так и не узнал бы о писателе
+Черкасове. Но вместо расстрела, по иронии судьбы, он “нашел” жену. Точнее,
+Полина Москвитина нашла его сама. Работала она цензором НКВД. По долгу
+службы ей приходилось читать письма больного Черкасова к матери. Переписка
+настолько впечатлила девушку, что она решила познакомиться с Алексеем, придя
+как-то раз в психбольницу. С ее легкой руки он был освобожден. А с ее “помощью”
+собранный в библиотеках материал о старообрядцах лег в основу той самой трилогии
+“Сказание о людях тайги”. Кто помнит, продолжение “Хмеля” — “Черный тополь” и
+“Конь Рыжий” написаны в соавторстве с Полиной Дмитриевной.
+Этот срок был не единственным в жизни Алексея Черкасова. Уроженец деревни
+Потапово, тогда еще Даурской волости Енисейской губернии (она сейчас покоится
+под водами Красноярского моря), испытал на себе всю мощь сталинских репрессий
+еще в 1937 году. Выпускник Красноярского агропедагогического института работал
+агрономом в одном из колхозов Северного Казахстана. Он был арестован 11 ноября
+райотделом НКВД. Причина — “проведение контрреволюционной агитации,
+направленной против политики ВКП(б) и мероприятий Советской власти, и
+незаконное хранение огнестрельного оружия”. Назначенная ему мера наказания —
+лет лишения свободы. Так “враг народа” и “турецкий шпион” отправился строить
+Волго-Донской канал. Через два года, правда, с него сняли судимость и даже
+выплатили компенсацию за все время заключения (поспособствовала “кампания
+против клеветы”, которую на посту наркома внутренних дел проводил Лаврентий
+Берия), однако радоваться свободе, как вы уже знаете, пришлось недолго.
+О тех годах Алексей Тимофеевич вспоминал так:
+“Я прошел 33 тюрьмы, повидал отбросы человеческие всех рангов и степеней, но не
+стал моральным уродом благодаря вере в новое предназначение... Эти дни я не
+потерял даром. Для того, чтобы стать писателем, пишущим о живом человеке, надо
+было побывать и в заключении, и повидать людей, чьи мысли и дела — все
+внутреннее содержимое — видны как на ладони. Ну а там, куда меня ведут, оно еще
+виднее”.
+ОДНАКО не журналистика, а писательство стало делом жизни Алексея Черкасова. И
+оно, к слову говоря, сопровождалось определенными трудностями. Судите сами: в
+году был написан роман “Ледяной покров”, который он послал самому
+Максиму Горькому. Тому рукопись понравилась. А чтобы воплотить все
+написанное в книгу, понадобилась некоторая доработка. С этой целью Горький и
+вызвал Черкасова в Москву. Жил начинающий писатель в доме классика целых три
+месяца. Подготовленная к печати рукопись даже ушла в типографию, но до читателя
+она так и не дошла. Весь тираж был изъят и уничтожен. Тогда это стало для него
+ударом, но на фоне всего того, что происходило дальше, все это можно с
+уверенностью отнести к безобидному щелчку судьбы.
+“Ледяной покров” так и не увидел читателя. Как, впрочем, и другой роман —
+недописанный “Мир, как он есть”. Зато поклонникам творчества сибирского
+прозаика, который отметил бы 2 июня этого года свое 95-летие, остались такие
+произведения, как “День начинается на Востоке”, “Лика”, “Человек находит себя”,
+“Ласточка”, “Синь-тайга”... В 1967 году за роман “Черный тополь” Алексей
+Черкасов был награжден орденом “Знак Почета”.
+Алексея Тимофеевича не стало 13 апреля 1973 года. Он умер в Красноярске, но
+похоронен был в Симферополе. Памятник на могиле писателя, говорят, помог
+поставить Константин Симонов.
+По воспоминаниям жителей Курагинского района (здесь проходило детство
+писателя), Алеша рос довольно задиристым мальчиком. Любил подраться, а
+особенно — посмешить окружающих, за что его в родной деревне прозвали
+клоуном. Начнет порой что-нибудь изображать, привлечет к “процессу” коня
+Архимандрита. Все хохочут — и ему весело. Видимо, тогда-то он и исчерпал
+отпущенный ему судьбой лимит веселья.%%
+===== Фотоархив =====
+{{:chercasov002.jpg?200|}} {{:chercasov003.jpg?200|}} {{:chercasov004.jpg?200|}} {{:chercasov005.jpg?200|}} {{:chercasov006.jpg?200|}}
+===== Источники =====
+**Произведения  А.Т. Черкасова:**
+. Черкасов, А. Т. В стороне сибирской : повести и рассказы / А. Т. Черкасов ;
+худож. Г. Кранцов. — М. : Сов. Писатель, 1949. - 200 с.: ил.
+. Черкасов, А. Т. В стороне сибирской : повести и рассказы / А. Т. Черкасов. - М. :
+Изд. дом "Дрофа", 1993. - 326 с.
+. Черкасов, А. И. День начинается; Синь-тайга ; Ласточка : роман и повести / А. Т.
+Черкасов ; ред. И. И. Пантелеев ; послесл. Л. Якимовой. -  Красноярск : Кн. изд-во,
+. - 640 с. - (Писатели на берегах Енисея).
+. Черкасов, А. Т. Конь рыжий : Сказания о людях тайги / А. Т. Черкасов, П.
+Москвитина ; ред. И. И. Пантелеев ; худож. С. Туров. -  Красноярск : Кн. изд-во,
+. - 796 с. : ил.
+. Черкасов,  А. Т. Ласточка : повести / А. Т. Черкасов. - М. : Сов. Россия, 1965. -
+с. : ил.
+. Черкасов, А. Т. Сказания о людях тайги. Т. 1. Хмель. - Рига, 1994. - 624 с.
+.Черкасов, А. Т. Сказания о людях тайги. Т. 2. Конь рыжий / А. Т. Черкасов, П.
+Москвитина. - Рига, 1994. - 575 с.
+.Черкасов, А. Т. Сказания о людях тайги. Т. З : Черный тополь / А. Т. Черкасов. П.
+Москвитина. - Рига, 1994. -  544 с.
+. Черкасов, А. Т. Шумейка : повесть / А. Т. Черкасов. - Абакан: Хаккнигаздат, 1962.
+- 95 с.: ил.
+**О жизни и творчестве А.Т. Черкасова:**
+. 85 лет со дня рождения А.Т. Черкасова // Край наш Красноярский. - Красноярск,
+, - С. 24-27.
+. Карлова, О. А. Черкасов Алексей Тимофеевич / О. А. Карлова // Енисейский
+энциклопедический словарь. - Красноярск, 1998. - С. 679.
+. Коротаев, С. Н. Нераскрытая страница из жизни сибирского писателя А.Т.
+Черкасова / С. Н. Коротаев, С. А. Темеров // Люди и судьбы. XX век: тезисы
+докладов и сообщений научной конференции, Красноярск, 30 октября 2003 г. -
+Красноярск : Кларетианум, 2003. - С. 84-89.
+. Яновский Н. Н. Черкасов Алексей Тимофеевич / Н. Н. Яновский // Краткая
+литературная энциклопедия. Т. 8. - М., 1975. - С. 459.
+. http://www.memorial.krsk.ru/

Репрессированные деятели культуры и искусства в истории Красноярского края

Инструменты пользователя

Инструменты сайта

Различия

Инструменты страницы