Рабинович Израиль Маркович

Годы жизни: 1907-…

Место рожд.: Белоцерковский р-н Киевской обл.

Образование: незаконченное высшее (обучался в Ленинградской Академии Художеств по специальности – скульптор)

Годы ссылки: 1949-1954

Обвинение и приговор: Арестован, приговор 15.10.1949 г. ОСО при МТБ СССР - ссылка на поселение в Красноярский край.

Род деятельности скульптор.

Места ссылки Большой Улуй.

: Рабинович Израиль Маркович родился в 1907 году на Украине (Белоцерковский р- он Киевской обл.). Обучался в Ленинградской Академии Художеств по специальности - скульптор (образование- незаконченное высшее). С 1937 по 1945 гг. находился в местах лишения свободы за контреволюционную деятельность. До ареста в 1949 году проживал в г. Луга Ленинградской области, работал скульптором. Был осуждён 15 октября 1949 года Особым Совещанием при МТБ СССр за антисоветскую агитацию к ссылке на поселение. В ссылке находился в Больше-Улуйском районе Красноярского края по 30 августа 1954 года.

: 1. Информационное письмо ГУ МВД России по Красноярскому краю № 45/з-1545 от 12.07.2011. 2. http://www.memorial.krsk.ru/

Стр. 2 из 10 Фамилия: Пфеффер Имя: Нора Отчество: Густавовна Годы жизни: 1919 - Место рожд.: г. Тбилиси (Грузия) Образование: Тбилисский педагогический ин-т Годы ссылки: 1943- Обвинение и Арестована в 1943 г. Приговор (по ст. 58-10) - 10 лет ИТЛ и 5 лет ссылки в приговор: Красноярский край. Род литератор, педагог. деятельности Места ссылки Дудинка, Норильлаг, Мариинск. Биография: Эти строки, как стоны в пустыне, За колючкой погибших так рано, С тех смертельных времен и поныне Сердце — в незаживающих ранах Нора Пфеффер Нора Густавовна Пфеффер, немка, уроженка Тбилиси, правнучка каталикоса Грузии. Родилась 31 декабря 1919 года. Отец работал директором школы, в которой училась Нора. В 1935 арестованы оба родителя. Поступила в Тбилисский пединститут. Отказалась отречься от родителей, была исключена из института. Перед войной вышла замуж за грузина. Муж на фронте в 1943 года был тяжело ранен. В октябре 1941 года депортировали Тбилисских немцев. Нору, как жену грузина, оставили в Тбилиси. Арестована в 1943 на следующий день после похорон дедушки. Ребенка оставила у прислужницы каталикоса Грузии. По статье 58-10 Нора была осуждена на 10 лет исправительно-трудовых лагерей и 5 лет ссылок. Срок отбывала в Мариинских лагерях на лесоповале, затем в Норильлаге в Дудинке. Занималась тяжелыми земляными работами. Ссылку отбывала в колхозе Северного Казахстана. Работала пастухом, учетчиком тракторной бригады. Вскоре Норе Пфеффер разрешили преподавать в школе, где она вела почти все предметы, так как не было учителей. Вскоре разрешили переехать в Джамбул. Много лет Нора Густововна преподавала в Алма-Атинском институте иностранных языков и в Казахском университете. Работала диктором немецкой программы Казахского радио. И писала стихи. Сын Реваз Каралашвили – главный человек в жизни Норы Пфеффер. Всё её творчество связано с сыном. Он – тот ребёнок, которому она посвящала свои детские стихи. Издала около 20 сборников детских стихов, сказок в стихах, лирических сборников: «Беттина и ветер» (1992), «Заяц-парикмахер» (1989), «Обезъянка Мик» (1980), «Путешествие Отара» (1977), «У синего Черного моря» (1984), «Фракки – императорский пингвин» (1987), «Чем дальше, тем ближе» (1991), «Время любви» (2000), «Мои друзья» (1990), «Годовые кольца» (1984), «Как Барбосик сам себя нашел» (1987) и др. Стихи Норы Пфеффер также публиковались в сборнике стихов норильских поэтов «Гнездовье вьюг» (1994). Рецензии: Не печалью единой…

Алла Корсунская 11.02.2009 Людей неинтересных в мире нет. И все же судьба судьбе рознь. Чью-то жизнь можно описать на трех страницах – во всяком случае, внешнюю канву. А для кого-то – и книги не хватит. И в основном это будут горькие страницы… Такая судьба у Норы

Пфеффер, прошедшей сквозь все ужасы сталинских тюрем и лагерей. И все же Нора Густавовна, немецкий поэт и переводчик, бывший преподаватель алма-атинских вузов, не разучилась радоваться жизни и верить людям. «Радость – не бегство от печали, а победа над ней», - так она считает. И так живет.

Нора родилась в немецкой семье в Тбилиси. Этот город – солнечное, яркое пятно в

череде ее горьких воспоминаний. И не только потому, что в Тбилиси большей частью солнечно. Просто детство у Норы было по-настоящему счастливым: веселым, безоблачным и полным ее любви ко всем на свете. Первое, что удается вспомнить о детстве: сидит на веранде и сосет грушу. Еще помнит, как сильно ушибла локоть, и мама, купая, обнаружила сильную опухоль. В частной немецкой клинике консилиум решил руку ампутировать – так далеко зашло

дело. У отца Норы, Густава, слезы покатились тогда по лицу. Это было для дочери потрясением: такой сильный папа – и плачет… Но молодой доктор Зимс подумал и сказал: «Это же девочка, как же она без руки…» Сделал сложную операцию, сохранил руку трехлетней девчушке. И полюбил ее очень – как символ своей профессиональной победы. А, быть может, просто так полюбил. Приносил ей в палату цветные коробочки из-под лекарств, щекотал пальчики…И удивлялся тому,

как бесподобно с ним кокетничает маленькая Нора. Густав Яковлевич Пфеффер – отец Норы – самая глубокая и святая любовь ее. Был он директором немецкой школы, в которую отдавала своих детей вся тбилисская интеллигенция – грузины, армяне, евреи, немцы, русские. Тогда никто не говорил об интернационализме, но Тбилиси был по-настоящему интернациональный город. Верно кем-то подмечено: интернационалист не тот, кто хорошо относится к человеку

другой национальности, а тот, кто попросту не замечает, какой национальности этот человек. Таким был довоенный Тбилиси. А отец Норе на всю жизнь внушил мысль: настоящий патриотизм – это брать все лучшее, что есть у других народов, и прививать народу своему. Когда закрыли немецкую школу – отец отдал свою Нору в школу для еврейских детей. А его, «пфефферовскую», в свое время окончили многие ныне известные

деятели науки, искусства – такие, как Георгий Товстоногов – будущий режиссер БДТ, пианист Рудольф Керер – он уже тогда считался вундеркиндом. Стоит поэтому рассказать об этой школе особо. Находилась она в одном комплексе с немецким детским садом. Был у дошколят огромный садовый участок, и у каждого ребенка – своя грядка, за которой надо было ухаживать. (Это к вопросу о том, с каких лет надо приучать к труду).

Директора Пфеффера ученики уважали и …боялись. Но это был трепет в лучшем смысле этого слова. Трепет перед Личностью. Директор пользовался настоящим, не дутым авторитетом. А всего-то и надо было: быть честным во всех поступках и по- настоящему образованным. Густав Яковлевич блестяще преподавал несколько предметов, в основном – биологию. Вот почему каждую субботу к его семейству присоединялись все, кто любит природу. И он, к тому же, прекрасный альпинист, Источники: Произведения Н.Г. Пфеффер:

1. Пфеффер, Н. Г. Беттина и ветер : стихи : [для дошк. возраста] / Н. Пфеффер ; пер. с нем. Л. Степановой. – М. : Дет. лит., 1992. - 46 с. 2. Пфеффер, Н. Г. Время любви : лирика / Н. Пфеффер ; Междунар. союз нем. культуры. - М. : Готика, 2000. - 299 с. 3. Пфеффер, Н. Г. Годовые кольца : [стихи] / Н. Пфеффер. - Алма-Ата : Казахстан, 1984. - 81 с. 4. Пфеффер, Н. Г. Заяц-парикмахер : [для дошк. возраста] / Н. Пфеффер. - [Переизд]. - Алма-Ата : Казахстан, 1989. - 80 с. 5. Пфеффер, Н. Г. Мои друзья : [стихи] / Н. Пфеффер. - Алма-Ата : Казахстан, 1990. - 76 с. 6. Пфеффер, Н. Г. Обезьянка Мик : [стихи для дошк. и мл. шк. возраста] / Н. Пфеффер ; пер с нем. Л. Степановой. - Алма-Ата : Жалын, 1980. - 53 с. 7. Пфеффер, Н. Г. Путешествие Отара : стихи / Н. Пфеффер. - Алма-Ата : Жалын, 1977. - 46 с. 8. Пфеффер, Н. Г. Стихи и сказки : [для мл. шк. возраста] / Н. Пфеффер ; пер. с нем. Л. Степановой. - Алма-Ата : Жалын, 1987 – 61 с. 9. Пфеффер, Н. Г. У синего Черного моря : [поэма, стихи для мл. шк. возраста] / Н. Пфеффер / пер. с нем. Л. Степановой. - Алма-Ата : Жалын, 1984. - 33 с. 10 Пфеффер, Н. Г. Фракки - императорский пингвин : стихи и сказки : [для мл. шк. возраста] / Н. Пфеффер ; пер. с нем. Л. Степановой ; ил. А. Островского. - 61,[1] с. цв. ил. - Алма-Ата : Жалын, 1987. - 67 с. 11. Пфеффер, Н. Г. Чем дальше, тем ближе : стихи : [перевод] / Н. Пфеффер. - Алма- Ата : Жазушы, 1991. - 127 с.

О жизни и творчестве Н.Г. Пфеффер:

1. Бариев, Ю. Неисповедимы пути… : [о поэтессе Норе Пфеффер, бывшей узнице Норильлага] / Ю. Бариев Норил. мемориал : [сборник] / сост. С. Эбеджанс. – [Норильск], 1996. – Вып. 3. - С. 16-17 2. http://www.memorial.krsk.ru/ водил детей по горам, рассказывал про каждую травинку, давал имена безымянным рощам и холмам. Тогда в природе вокруг Тбилиси все было дико, первозданно. Сейчас – спасибо цивилизации – не то, конечно… Часто устраивал Густав Яковлевич в школе веселые праздники: беспроигрышные лотереи, викторины, спортивные игры. Просто так устраивал, не приурочивая ни к чему. И сам в те минуты превращался в шаловливого ребенка. Ну как было не любить такого директора? Преподаватели были в школе, что называется, высший класс. Почти все получили до революции образование в прославленных университетах мира. Сильных учителей, представьте, определяли и в начальные классы. Почему-то в этой школе всем была ясна очевидная, в общем-то, мысль: все решают первые годы обучения. (Вспомним наши школы, где преподавание в младших классах, мягко говоря, считается непрестижным). Любили директора за доброе сердце. Учились в школе два брата – потомки грузинских князей Дадешкелиани. Младший, Шура, родился без рук. Казалось, обречен на несчастное, беспомощное существование. Но Густав Яковлевич не оставил мальчика в беде. Заказал для него специальный стол и учил его писать…ногами. Выяснилось, к тому же, что Шура – одаренный художник. Все-таки как непредсказуемо талант избирает людей! Вот и теперь: избранником стал безрукий. Учился Шура в художественной академии, потом выступал в цирке – показывал на что способны ноги, когда рук нет…Тбилисский цирк всегда был переполнен – ну, кто не знал Шуру-безрукого! В день рождения Густава Яковлевича, в мае, в Тбилиси все цвело. Веранда Пфефферов была обвита благоухающей глицинией. Родители учеников пекли в подарок прекрасные, один лучше другого, торты – в благодарность за то, что именинник делал для их детей. Проходят десятилетия, но до сих пор съезжаются в Тбилиси выпускники и вспоминают школу Густава Пфеффера. «Я влюблена в Грузию», - говорит мне Нора Густавовна. И удивляет сочетанием немецкой внешности и … грузинских интонаций и темперамента. «Думаю, что люблю ее даже больше, чем грузины. Когда теряешь – ценишь дороже…» В 1933 году в Германии к власти пришел Адольф Гитлер. Густав регулярно получал прессу из Германии. И вот однажды раскрывает газету и видит: новый рейхсканцлер. Нора помнит этот портрет до сих пор. Первое впечатление - карикатура. Присмотрелась: да нет, натуральное фото. Просто внешность такая была у рейхсканцлера – карикатурная и вызывающая отвращение. В 1934 году в Тбилиси начались аресты немецкой интеллигенции. 15 мая Пфефферы отпраздновали день рождения Густава Яковлевича. На следующий день Нора ждала папу с дежурства, ужин ему готовила. Дом уже спал. Вдруг послышались шаги. Не папины, чужие. Открыла Нора дверь и все поняла. «Где родители? Всех разбудить!» - слышит приказ. Предъявили нео жиданные гости ордер на обыск. Начали обыскивать, а Нора глаз с двери не спускает, папу ждет. Открывает, наконец, дверь и ему. Густав Яковлевич все понял, стоит бледнее мела. Ему тут же ордер на арест. И вдруг все слышат голос Норы: «Разрешите, я пойду на кухню, мне надо папу накормить, он голоден». До единой крошки, все съел Густав Пфеффер из того, что дочь приготовила. Хотя, наверное, никогда не отшибало у него так аппетит, как в зловещие минуты. Что это было? Желание сохранить достоинство, дать понять, что не испуган? Или высший педагогический ход – показать уважение к дочери, которая так дерзко попросила разрешения накормить папу? Не знаю. Знаю одно – это был поступок. До утра шел обыск. И когда мама, Эмилия Михайловна, стала готовить мужу белье, предъявили и ей ордер на арест. Пятеро детей и беспомощные старики остались одни. Прощаясь, никто не плакал. Родители были серьезны и бледны. Они просто дождались того, чего давно уже ждали… Не плакала и Нора. Только рано утром выбежала во двор, стала дико кричать и плакать. Одна в пустом дворе. Потом успокоилась, вернулась в дом, и на этом кончилось ее детство. Нора знала, ни минуты не сомневалась, что родители ее кристально чисты. Отец просто не умел лгать, даже в старости. Столько пережил – а никто ни разу так и не услышал, чтобы роптал он на судьбу. «Никогда, никого не осуждай», - повторял он часто Норе. Мать Норы была верующей, и когда ее через год отпустили из тюрьмы, прошептала: «Бог помог»… …Через несколько дней после ареста родителей во двор к Пфефферам вошла сухонькая маленькая старушка с двумя огромными корзинами, полными всякой снеди. Это была мать Лаврентия Берии. Проклинала самыми страшными словами своего сына, обвиняя в том, что «осиротил детишек» - братьев и Нору. Сколько лет прошло, но до сих пор недоумевает Нора Густавовна – почему у такой славной женщины выросло такое отродье, как Лаврентий?… Учился с Норой и сын Берии – Серго. Красивый, скромный мальчик, очень похожий на свою мать Нино Гегечкория. Обратилась как-то Нино к Густаву: «Порекомендуйте домашнего учителя для нашего Серго». Порекомендовал Эллу Альмендингер, крестную Норы. Тетю Элю. Понравилась тетя Эля Берии и стала жить у него в доме, заниматься с его сыном. С тех пор Нора не раз бывала в этом семействе. Помнит медвежью шкуру на полу. Помнит портрет самого Берии, выложенный фруктовыми косточками на стене. Помнит, как однажды приоткрылась дверь в комнату и блеснуло пенсне заглянувшего к детям Лаврентия Павловича… Все это было до ареста отца и матери Норы. И теперь, с огромным трудом добившись свидания в тюрьме, дочь едва узнала родителей. Конвойные волокли маму. У той ноги – как плети. Потом привели отца. Всегда веселый и опрятный, теперь он был изможден, в желтой от пота рубахе. Лицо землистое, веки до жути красные… Во время разговора, который шел при следователе, уловила Нора одними губами произнесенную отцом фразу: «Интересуются тетей Элей». Задумалась Нора, что бы это значило? И до сих пор удивляется: как это она своим «детским мозгом» поняла тогда – если интересуются человеком в доме Берии, значит «копают» под него самого. Села и написала Берии письмо: «Маму все время спрашивают про тетю Элю. Прошу вас, верните нам маму». И передала письмо через Серго. «Ход конем», интуитивно предпринятый Норой, сработал. Не на альтруизм Берии был, естественно, расчет – на то, что своя шкура ему дороже всяких «дел», тем более сфабрикованных. Три дня продолжался суд над Эмилией Пфеффер, и вскоре она произнесла то самое: «Бог помог!». Ее отпустили домой. Отец же без суда и следствия был обвинен в «контрреволюционной деятельности» и отправлен в СибЛАГ. Каждые три года набавляли срок, тем самым лишая Густава Яковлевича единственной надежды заключенных – считать дни до освобождения. В 1937 году начались повальные аресты грузинской интеллигенции. «Мы почему-то тогда думали, что все это происходит только у нас, в Грузии. И лишь потому, что Сталин мстит интеллигенции за то, что сам далеко не интеллигент. Мы не знали, что вся страна сотрясалась от репрессий», - говорит Нора Густавовна. Училась Нора на первом курсе института иностранных языков, когда почувствовала: вокруг нее сгущаются тучи. Скажем, готовился институт к Первому всесоюзному студенческому фестивалю. Должна была поехать в Москву и Нора. Вдруг вызывает декан. Очень волнуясь, не зная, куда глаза деть, роняет: «Откажитесь от отца». Не отказалась, конечно. Из института исключили…Пошла в музыкальный техникум при консерватории. Вскоре исключили и оттуда. А потом «обрадовал» ее и тренер волейбольной команды: «Извини, Нора, но на всесоюзные соревнования взять тебя не можем…» Лишь через год, когда «великий кормчий» изрек: «Дети за отцов не отвечают», Нора вернулась в институт. В 1949-м, весной, обручилась с Юрием Каралашвили – сыном секретаря и стенографистки наркома Грузии Элиавы, внуком грузинского католикоса. Юрий учился в художественной академии при архитектурном факультете, тогда и за Норой ухаживал. В один из дней 37-го прибежала к Норе испуганная подруга: «Юру арестовали!». «Не может быть!» - выпалила Нора, а мысленно поклялась: «Буду верна ему. Буду ждать, пока не вернется». Пробежала через двор и остановилась, как вкопанная: Юра стоит и стирает в тазу свою рубашку. Покраснел ужасно, смутился. Выяснилось, что его не самого, а маму его сегодня ночью забрали… Обручение Норе запомнилось таким: великолепный стол, корзины с белыми розами и …дикая зубная боль. Вскоре родился сын Реваз. Буби, как до сих пор нежно называет его Нора Густавовна. Осенью 1941-го всем немцам Грузии в двадцать четыре часа велено было покинуть родные, любимые места. Мать Норы с детьми оказались в Казахстане. Норе разрешили остаться как жене грузина. Начались