Годы жизни: 1912-1954

Место рожд.: г. Бобруйск (Белоруссия)

Образование:

Годы ссылки: 1938, 1949-1954

Обвинение и приговор: Арестован 26.11.1936 г. Приговор Верховного суда БССР - 10 лет. Повторно арестован в апреле 1949 г., приговор - ссылка на поселение в Красноярский край.

Род деятельности литератор.

Места ссылки Решёты, Машуковка Тасеевского р-на.

Борис Михайлович Микулич Биография

Борис Михайлович Микулич родился 19 (6).08. 1912 г. в г. Бобруйске в семье земских медиков. Отец, Михаил Викентьевич, фельдшер, умер в 1919 году от заражения крови. Мать, Мария Антоновна, умерла в 1927 году. После смерти родителей, Борис вместе с младшей сестрой жили на попечении двоюродной сестры. Начал писать он рано – когда учился во втором классе. Первый его рассказ «Міроніхін курган» газета «Звязда» раскритиковала. Молодой автор вырезал эту рецензию и на ней написал: «А все-таки я буду писателем». Присылал свои стихи в газету «Камунiст», но их не печатали. Стихи он больше не писал, вернулся к ним в конце своей жизни. После смерти матери еще учеником был вынужден зарабатывать на хлеб, работал в библиотеке. Его «университетом» были люди, книги, жизнь. Борис Михайлович рано начал писать. Принимал активное участие в работе Бобруйского филиала «Маладняка», в 1928 году стал его членом, В 1929 году закончил первую Бобруйскую школу – десятилетку. Первые шаги Микулича в литературе заметил и поддержал Михась Линьков, который вскоре зачислил его в штат редакции газеты «Камунiст», стал строгим и чутким наставником и редактором молодого талантливого писателя. С 1929 по 1930 годы Микулич работает в газете «Камунiст». Учился на творческом отделении Пединститута (1930 г.), на литературных курсах в Москве (1934–1935 гг.). В 1930 году он переезжает в Минск. В 1930–1936 годах работает корректором в Государственном издательстве БССР, затем и стильредактором, ответственным секретарем в газете «ЛИМ», вел там отдел театра. Снова вернулся в издательство на должность редактора, затем заведующим сектором художественной литературы. В 1932 году выходят его повести «Наша сонца» и «Ускраiна», посвящённые жизни молодёжи, пришедшей на стройки первой пятилетки. В 1934 году Борис Микулич становится членом Союза писателей Белоруссии и СССР. Пишет очерки, репортажи, рассказы, участвует в хлебозаготовках и коллективизации, публикует статьи о театре. В 1936 году был приглашен читать курс теории литературных жанров и истории очерка в Коммунистический институт журналистики (Минск). Часто бывал в доме известного белорусского писателя Янки Купалы. В итоге поездок по Белоруссии, Смоленщине, творческих командировок в Магнитогорск, Грузию появились повести «Стойкость», «Дружба», «Публицистические эскизы», новеллы, статьи, очерки. До 1936 года у Б.М. Микулича было издано семь художественных книг. Не все его произведения выдержали испытание временем, однако лучшие рассказы, повести отличаются психологизмом, глубинной проникновения в человеческие характеры, живым, выразительным языком. 26 ноября 1936 года Борис Михайлович был арестован. До его ареста Микулич считал, что все те аресты, которые происходили в то время, были всего-лишь разговорами о них, и к нему не имеют никакого отношения. Он не только писал в эти дни статьи, но и систематично, спокойно просиживал за письменным столом и писал повесть «Скрипка»…». И то, что все, случилось с ним – недоразумение, правда победит, верил и после того, когда сотрудники НКВД, перевернув все в комнате, приказали собираться. На прощание он бросил сестре, с которой вместе жил: не переживай, это – явное недоразумение. Я скоро вернусь! Когда необоснованные обвинения в участии троцкистской организации, шпионаже в пользу Польши не подтвердились, Верховный суд БССР осудил его на десять лет лишения свободы за то, что Б.М. Микулич, работая в издательстве «Содействовал изданию художественной контрреволюционной литературы». В пересыльных камерах Минской и Могилевской тюрьмах вместе с ним сидели белорусские писатели У. Хадыка, С. Баранавых, С. Знаемы, С. Астапенко, А. Звонак, У. Межевич и другие. В 1937 году писатель был переведен в Мариинск Новосибирской области, в 1938 году – в Решеты Красноярского края. Тюрьмы, этапы, лагеря, нечеловеческие условия, тяжелая работа на лесозаготовках, строительстве железной дороги, земляных работах, голод, холод подорвали здоровье, но не отбили желание писать. Находясь в ссылке, Борис Михайлович продолжал заниматься творческой деятельностью. Микулич много писал писем-заявлений в разные инстанции, в которых очень просил пересмотреть прежний приговор. Перед самой войной Верховный суд БССР должен был пересмотреть его дело, но помешала война. Во время войны председатель Верховного суда СССР Голиков, уведомил, что его дело утеряно, а восстановить невозможно, по причинам военного времени. Потому, до конца 1943 года он являлся заключенным, пока ему не разрешили стать ссыльным. В лагере он работал сначала инженером, затем начальником отдела труда и зарплаты. Лишь в 1946 году увидел он родной Бобруйск. Днем работал в городской библиотеке, а потом, вернувшись, домой в маленькую комнатушку, писал. Писал долго, порой до глубокой ночи. Он торопился, словно чувствовал, что ему многое надо успеть сделать. Задолго до XX съезда им была написана «Повесть для себя» (первая часть ее опубликована в журнале «Неман» № 3 за 1987 год). Это – страстная исповедь, это – искреннее стремление разобраться в происходившем в стране. В 1946 году, после окончания первого срока, Борис Микулич уехал в Ашхабад к своей старшей сестре, где написал первую часть исторического романа «Адвечнае». На материале войны 1812 года писатель прослеживает развитие ярких характеров, рисует драматические картины борьбы белорусских партизан с наполеоновскими захватчиками. Роман остался незавершённым. Его первая книга была опубликована только в 1972 году. Вскоре писатель вернулся в Белоруссию. В это время он много пишет, но его не печатают. Писатель жил, но его как будто и не было среди людей – волчий билет, выданный пожизненно, и только сестры, близкие и родные люди жалели. Он настойчиво и кропотливо собирает материал о деятельности антифашистского подполья в годы Великой Отечественной войны, встречается с партизанами, подпольщиками, партийными работниками, действовавшими в тылу врага, и пишет повесть «Трудная година». Классику белорусской литературы Максиму Богдановичу он посвятил тонкую лирическую повесть «Прощание». В первый послевоенный год им написано особенно много. Оказавшись на свободе, на родине, писатель торопится, пишет. Ему есть, о чем рассказать людям. Он словно чувствует быстротечность, краткость возвращенной свободы. И не ошибается в своих предчувствиях. В апреле 1949 г. Борис Микулич, как и многие бывшие заключенные ГУЛАГа, был повторно арестован. Приговор: «На вечное поселение в Красноярский край». Местом ссылки писателя была определена Машуковка тогда еще Тасеевского, а ныне Мотыгинского района. Находясь в ссылке в нашем поселке, Борис Михайлович продолжал заниматься творческой деятельностью. Об этом говорят и его стихи (особенно удачны его стихотворения, посвященные жене Марии Ивановне Смеляковой), письма в далекую от него Белоруссию. В письмах он рассказывает о своей жизни в Машуковке, и поэтому они интересны и как источник по истории этого поселка. Все ссыльные работали в леспромхозе. А свободное время отдавали любимому делу. Микулич много писал. Писатель работал диспетчером в конторке леспромхоза, а жил в небольшом домике на Набережной улице, куда возвращался после трудового дня и снова садился за рукописи. Активно занимался театральной работой в местном клубе, где ставил с другими ссыльными спектакли, различные праздники к которым сам писал сценарии. В последние месяцы жизни писатель работал над романом о леспромхозе, в котором он собирался рассказать о пережитом, обо всех унижениях и оскорблениях, перенесённых им за годы изгнания. Кроме того, он вёл дневники, следы которых, к сожалению, затерялись (один из этих дневников читал белорусский писатель Станислав Шушкевич). Регулярно он переписывался с сестрами – Тамарой Михайловной, Женей (Евгенией Михайловной), которая работала учительницей в школах Паричского и Кличевского районов и, особенно с Муркой, как ласково брат называл свою младшую сестру Марию Михайловну. Вел переписку он и с известной белорусской актрисой Татьяной Бондарчик. Татьяна Андреевна Бондарчик (1902-1974 гг.), актриса Витебского, затем Бобруйского театров. В 30-е гг. вместе с Б.Микуличем работала в Белгосиздате. В 1950 году приехала учительствовать в деревню выпускница Канского педагогического училища Мария Смелякова. Она была родом из семьи «врагов народа», сосланных в Сибирь из Белоруссии. Первый муж Смеляковой бросил её с малолетним сыном после того, как ему отказали в приёме в партию из-за жены-кулачки. Они встретились – истерзанный жизнью 38-летний Микулич и молодая женщина – и в том же году поженились. Марии Ивановне Смеляковой после замужества запретили работать в местной школе «за сожительство с ссыльным контрреволюционером». За короткий срок, сразу после женитьбы, Микулич начал строить свой дом, чтобы не жить в общем бараке. Он был первым из ссыльных, кто построил свой угол. Зная о слабом здоровье писателя, ссыльные помогали на стройке. Все шло хорошо, но не давала покоя язва желудка, приобретенная Борисом Михайловичем в лагерях. Пришлось делать операцию. После операции Борис Михайлович перестал ходить в клуб и руководить драмкружком, но уговорил супругу принять на себя эту работу. Мечтали жить долго, любить друг друга. Но судьба распорядилась по-иному, отмерив им малый срок – всего четыре года. Все чаще и чаще острая боль схватывала сердце. И все труднее было выносить эту мучительную боль. 17 июня 1954 года Микулич, придя на работу, бессильно склонился над столом и умер. Хоронили Бориса Михайловича всей деревней. Народ шел сплошным потоком от дома до кладбища. Звучал духовой оркестр. Шпалозавод остановил работу. Все пошли проводить в последний путь человека, которого хорошо знали, своего товарища. Гудел заводской гудок. Один из выступающих сказал: «Спи спокойно, наш любимый Борис Михайлович. Придет время, когда твой прах с честью привезут на родину».

Новогодний концерт 1954 г.

1.Вступление (хороводная)

Начнем - же друзья, Наш концерт новогодний – Пусть шутка подружится с нами сегодня! Пусть слово и песня Звучат веселей! Мы ждем как награды, Вниманья друзей.

Кого мы заденем – Тот пусть не осудит, В грядущем году Поскромнее пусть будет. Мы только хотим, чтоб веселье цвело, по ходу программы вниманье росло.

Итак, начинаем Концерт новогодний Пусть счастье пылает на лицах сегодня. Пусть слово и песня Звучат веселей, Мы ждем как награды, Вниманья друзей.

2.Концовка

Мы песню, как тост, поднимаем За новый, за радостный год Пусть песня гремит не смолкая, Пусть славит советский народ. Пусть славит его непреклонный,

                            Стремительный к миру поход
                            Пусть ширится наша колонна, -
                            На битву за счастье – вперед!

Мы новых успехов желаем Товарищам нашим в труде, Мы новых побед ожидаем, Великих и доблестных дел.

                           Кто медлит – пора подтянутся,

Кто быстр – пусть шагает быстрей!

                          Теснее и крепче сомкнутся!
                          Приветствуем наших друзей!

Поселок лесорубов

Лесоруб пришел

Есть красноярская тайга: Мошка да топь да сухостой, На сотни километров – гарь И ей конца искать не стоит. Без сучьев, как без рук стоят Прямые, словно струны, сосны Как будто падать водопад Не вверх, а вверх решил, несносный. А там вверху, у облаков, Зеленое бушует море, Лишь не хватает облаков, Чтобы гуляли на просторе. Лишь ворон в хвойную волну Нырять по – деловому любит Да ночью бледную луну волна заманивает в глуби. В таежной этой глубине Луч света робок, точно нищий, И на древесной желтизне Его лишь дятел черный ищет. И длинноусый короед, Ощупав усом луч порою, Охотно променяет свет На лабиринты под корою. И дичь, и топь, как поглядишь, Лишь странный шорох ловят уши… И вот однажды ту же тишь топор канадский вдруг нарушил. Упала первая сосна. И долго в воздухе нагретом Гудела будто бы струна, Басовая струна при этом. И по сравнению с сосной Был мал, для глаза непривычен, Пигмей с двуручною пилой В лаптях веревочных обычных. Он поплевал в ладонь слегка, Чтобы пилить сподручней было… И красноярская тайга Перед ним, всесильным, отступила.

04.04.46 г.

Микулич Борис Михайлович Рецензии

«…23 сентября 1955 г. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда Белорусской ССР … в закрытом заседании протест Генерального прокурора СССР на постановление Особого совещания при МГБ СССР от 3 сентября 1949 г., которым Микулич Борис Михайлович, 1912 года рождения, белорус, служащий, уроженец г. Бобруйска, беспартийный, за принадлежность к антисоветской националистической организации и антисоветскую организацию сослан на поселение в Красноярский край.

    В протесте ставится вопрос об отмене указанного постановления с прекращением дела дальнейшим производством.

…судебная Коллегия

УСТАНОВИЛА:

Следует признать, что постановление Особого совещания о ссылке Микулича на поселение является неосновательным. Соглашаясь с протестом и руководствуясь ст. 51 Закона о судоустройстве, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Постановление Особого совещания при МГБ СССР от 3 сентября 1949 г. о ссылке Микулича Б.М. на поселение в Красноярский край отменить и дело в этой части дальнейшим производством прекратить. Микулича Б.М. от ссылки освободить».

Из дневника Б.М. Микулича (вспоминая об аресте):

«Во-первых, мне инкриминировали участие в какой-то фантастической и мало осязаемой троцкистской организации. Оказалось, что по возрасту это не увязывается. Отпало. Затем – шпионаж в пользу Польши. Но и здесь нельзя было найти хоть какие-то связи. Отпало и это. И что же? Однажды следователь Сотиков ночью сказал мне: «Вы, Борис Михайлович, ни в чем не виноваты». Я резонно заметил: «Тогда пишите определение о моей невиновности». В ответ на это следователь сказал: «Нет. Вас передадут другому следователю. Мне жаль вашей молодости». Когда необоснованные обвинения в участии троцкистской организации, шпионаже в пользу Польши не подтвердились, Верховный суд БССР осудил его на десять лет лишения свободы за то, что Б.М. Микулич, работая в издательстве «Содействовал изданию художественной контрреволюционной литературы».

Материал из краеведческого школьного музея посёлка Машуковки, где отбывал ссылку и был похоронен Б.М. Микулич: Михаил Захарцов, учитель истории МОУ Машуковская СОШ

В 2012 году исполнилось 100 лет со дня рождения талантливого белорусского писателя и поэта Бориса Михайловича Микулича. Несколько лет, в лагере, а потом и в ссылке провел он в нашем крае, здесь же нашел и свой последний приют… Белорусский писатель Б.М. Микулич – одна из жертв времени сталинских репрессий. Он прожил всего лишь 42 года, 15 из них были отданы сибирским тюрьмам и лагерям. За что обвинен и осужден? За смелость, за талант, молодой и светлый. За произведения, наполненные острыми социальными темами, романтической борьбой, пафосом социалистического будущего. Осужден за то, что в роковые 30-40 годы задумывался о судьбах народа, пытался разобраться в событиях, происходящих в стране, искренне и страстно доносил их суть людям. Судьбой белорусского писателя Б.М. Микулича, могила которого находится у нас в Машуковке, мы в нашей школе интересуемся давно. Нам удалось собрать большое количество материала о ссыльном писателе, связаться с теми, кто хранит память о нем. Так, краеведческий музей родного для Микулича города Бобруйска прислал нам его фотографии, фотографии и биографию белорусской актрисы Т.А. Бондарчик, с которой он переписывался, находясь в ссылке в Машуковке. Союз белорусских писателей выслал довольно полную и точную биографию писателя. Благодаря институту литературы Белоруссии имени Янки Купалы у нас есть несколько книг Бориса Михайловича на русском и белорусском языках, его стихи, которые он писал в годы ссылок, в частности в Машуковке в конторской тетради, копии его писем сестрам. Сотрудничаем мы и с руководителем краеведческого объединения «Искатель» при городской бобруйской библиотеке № 4 С.В. Калюта. Светлана Викторовна ведет работу по приданию библиотеке имени писателя. К 95-летию земляка она выпустила библиографический обзор, где и нашей поисковой работе уделено место. Удалось связаться и с родственницей писателя Т.Е. Соколовой, откликнувшейся на наше и письмо и приславшей много ценных для нас материалов (фотографии, воспоминания). Нашей работой заинтересовался помощник полномочного представителя Президента Российской Федерации в Сибирском федеральном округе, Секретарь Союза писателей России В.Н. Казаков. В своих письмах он обещал нам всяческую поддержку и прислал свою новую книгу с дарственной подписью. Находясь в ссылке в нашем поселке, Борис Михайлович продолжал заниматься творческой деятельностью. Об этом говорят и его стихи (особенно удачны его стихотворения, посвященные жене Марии Ивановне Смеляковой), письма в далекую от него Белоруссию. В письмах он рассказывает о своей жизни в Машуковке, и поэтому они интересны и как источник по истории нашего поселка. Борис Михайлович Микулич родился 19 (6).08. 1912 г. в г. Бобруйске в семье земских медиков. Как вспоминала его сестра, Мария Михайловна Микулич «брат был долгожданным и любимым сыном… очень хорошенький и ласковый, он был общим любимцем и баловнем». Отец Михаил Викентьевич, фельдшер, умер в 1919 году от заражения крови, когда его сыну было всего семь лет. Отец будущего писателя был простым крестьянским парнем с Логойщины, которому не досталось земельного надела. В царской армии он стал санитаром военного госпиталя, а чтобы зацепится в жизни, начал усердно штудировать пособия для фельдшеров, помогать военным медикам. Сдав экзамен, после действительной службы был зачислен фельдшером бобруйской земской больницы и обосновался в Бобруйске, где и женился. Мать, Мария Антоновна, в 1900 году закончила Могилевскую фельдшерско-акушерскую школу, акушерка, умерла в 1927 г. Первые шаги Микулича в литературе заметил и поддержал Михась Линьков, который вскоре зачислил его в штат редакции газеты «Камунiст», стал строгим и чутким наставником и редактором молодого талантливого писателя. С 1929 по 1930 годы Микулич работает в газете «Камунiст». Из воспоминаний С.И. Граховского, друга Бориса Микулича: «Трудоспособность Микулича была действительно бальзаковской. Молодой, красивый, он быстро находил общий язык с литераторами, становился своего рода силовым полем. Любил бывать на заводах и фабриках, посещать совхозы и колхозы, встречался с молодежью. Жил новыми творческими задумками – благо у Б.М. их всегда хватало». В тридцатые годы повести и рассказы Б.Микулича становились предметом оживленных диспутов и споров в печати, на читательских конференциях и комсомольских собраниях, а имя молодого прозаика неизменно повторялось во всех литературных рубриках, было хорошо известно каждому читающему человеку. Из воспоминаний С.И. Граховского: “…почти все писатели той поры (имеются в виду 20-30-е годы) были из деревни. Некоторые с “высоты” своей крестьянской “годнасці” считали Микулича рафинированным интеллигентом, пестунчиком обеспеченной семьи, и никто не догадывался, что он почти с детства рос круглым сиротой, в семь лет потерял отца, а спустя восемь лет умерла и мать. Ему с младшей сестрой была назначена пенсия. На 25 рублей в месяц они и жили под присмотром одинокой родственницы Веры Антоновны. В наследство остался деревянный дом на Минской улице, полочка книг русских и зарубежных классиков да тяга к чтению и знаниям. Семья Микуличей имела хорошую на то время библиотеку, здесь любили и понимали искусство, литературу. Микуличев потомственный животворчий корень был крестьянский: отец – Михаил Викентьевич от сохи из деревни Тереховичи на Логойщине пошел на призыв и стал в царской армии санитаром военного госпиталя. В ночные дежурства не расставался с учебниками по медицине и после действительной воинской службы выдержал экзамен на фельдшера. Служить начал в Бобруйской земской больнице, женился на молодой акушерке, и дали они жизнь четырем дочерям и сыну Борису. Вот и вся “обеспеченность”, вот и вся “интеллигентность”… Есть писатели, которые не могут не писать. Литература стала их судьбой, их необходимостью, их радостью и болью. Таким был Борис Микулич”. В 1936 году был приглашен читать курс теории литературных жанров и истории очерка в Коммунистический институт журналистики (Минск). Часто бывал в доме известного белорусского писателя Янки Купалы. В итоге поездок по Белоруссии, Смоленщине, творческих командировок в Магнитогорск, Грузию появились повести «Стойкость», «Дружба», «Публицистические эскизы», новеллы, статьи, очерки. До 1936 года у Б.М. Микулича было издано семь художественных книг. 26 ноября 1936 года Борис Михайлович был арестован. Борис Микулич признавался: «В обстановке последних дней минской жизни, когда в писательской среде царила паника, я был спокоен, потому что считал (и считаю теперь), что все аресты, все разговоры о них, ко мне не имеют никакого отношения. Я не только писал в эти дни статьи, но и систематично, спокойно просиживал за письменным столом и писал повесть «Скрипка»…». Что все, что случилось с ним – недоразумение, правда победит, верил и после того, когда сотрудники НКВД, перевернув все в комнате, приказали собираться. На прощание бросил сестре, с которой вместе жил: не переживай, это - явное недоразумение. Я скоро вернусь! О том, что пришлось пережить молодому писателю в те дни, лучше всего рассказывают его дневники. «Во-первых, мне инкриминировали участие в какой-то фантастической и мало осязаемой троцкистской организации. Оказалось, что по возрасту это не увязывается. Отпало. Затем - шпионаж в пользу Польши. Но и здесь нельзя было найти хоть какие-то связи. Отпало и это. И что же? Однажды следователь Сотиков ночью сказал мне: «Вы, Борис Михайлович, ни в чем не виноваты». Я резонно заметил: «Тогда пишите определение о моей невиновности». В ответ на это следователь сказал: «Нет. Вас передадут другому следователю. Мне жаль вашей молодости». Когда необоснованные обвинения в участии троцкистской организации, шпионаже в пользу Польши не подтвердились, Верховный суд БССР осудил его на десять лет лишения свободы за то, что Б.М. Микулич, работая в издательстве «Содействовал изданию художественной контрреволюционной литературы». Все вынес он и остался человеком, не поступился совестью. Позже он напишет о бесчеловечной жестокости, царившей в сибирских лагерях, об унижении человека человеком. Напишет, что не потерять достоинства здесь было очень трудно, «Я остаюсь таким же, каким пришел сюда. Никто не помянет меня худым словом». Через все мыслимые и немыслимые испытания прошел Микулич. Он выдержал все и сумел остаться человеком, личностью Досталось и его сестре, Марии Михайловне, которая позднее вспоминала: «Все знают, что я не предала брата, несмотря на то, что в 1937 году меня, девчонку, хорошо потрепали, предлагая от него отказаться…» В пересыльных камерах Минской и Могилевской тюрьмах вместе с ним сидели белорусские писатели У. Хадыка, С. Баранавых, С. Знаемы, С, Астапенко, А.Звонак, У. Межевич и другие. В 1937 году писатель был переведен в Мариинск Новосибирской области, в 1938 году – в Решеты Красноярского края. Тюрьмы, этапы, лагеря, нечеловеческие условия, тяжелая работа на лесозаготовках, строительстве железной дороги, земляных работах, голод, холод подорвали здоровье, но не отбили желание писать. Микулич много писал писем-заявлений в разные инстанции, в которых очень просил пересмотреть прежний приговор. Перед самой войной Верховный суд БССР должен был пересмотреть его дело, но помешала война. Во время войны председатель Верховного суда СССР Голиков, уведомил, что его дело утеряно, а восстановить невозможно, по причинам военного времени. Потому, до конца 1943 года он являлся заключенным, пока ему не разрешили стать ссыльным. В лагере он работал сначала инженером, затем начальником отдела труда и зарплаты. В 1946 г. он купил книгу за двадцать пять рублей «История ВКП (б). Краткий курс». Он продолжает верить Сталину и считает, что тот ничего не знает о массовых репрессиях. Вспоминая пережитое, Б.Микулич писал: «…Я очень жалел, что нет сапог, в условиях сибирских лагерей – это самая универсальная обувь. Конечно, за десять лет можно было бы сделать сапоги. Но нужно было бы поступиться принципом и дать взятку, как делали (и делают) многие. Худо ли, хорошо ли, но мною всегда овладевала душевная дрожь, когда сталкивался с этим страшным явлением – взяточничеством. Есть и теория – десятки выживают только потому, что можно «доить» сотни. Худшие рабские, капиталистические элементы внедрились здесь, расслоили арестантскую среду на «плебеев» и «париев», на «работных» и «аристократов», «придурков». Вопреки директивам, приказам и законам установились свои внутренние законы, по которым живет лагерное сообщество, и в сущность их никак не могут проникнуть руководители, сколько бы они ни прилагали усилий. Я ухожу отсюда таким же бедным (материально), как и пришел, но знаю, что не найдется ни одного человека, который бы помянул меня худым словом и назвал бы вымогателем. Найдется, конечно, немало людей, которые скажут обо мне – чудак». Его первая книга была опубликована только в 1972 году. В Ашхабаде у Б.М. была любимая женщина Ольга Сергеевна Юшкевич – художница, которая порвала с ним из-за его судимости, соответствующие органы заставили ее сделать это. Познакомились с ним заочно через сестру Катю. Писала ему из Ашхабада, посылала книги, поддерживала морально и материально. Погибла во время землетрясения в 1948 г. В 1947 г. написала его сестре Марии: «Передайте Б.М., чтобы он мне ничего не писал, пока он не станет полноценным гражданином». Вскоре, она снова начала ему писать, но Борис Михайлович писал: «после тех пяти слов мне противные безымянные учительски-восторженные письмишки». Он не мог простить предательства. Вскоре писатель вернулся в Белоруссию. В это время он много пишет, но его не печатают. Писатель жил, но его как будто и не было среди людей – волчий билет, выданный пожизненно, и только сестры, близкие и родные люди жалели его, понимали душевные страдания, старались хоть как-то сгладить его неприкаянную, неустроенную жизнь и даже высказывали мысль, что зря он связал свою судьбу с литературой. Но он спорил с ними, говорил, что сделал правильный выбор и не смог бы жить без литературы: «Нет, литературой я болен хронически и хорошо себя чувствую только тогда, когда пишу». Местом ссылки писателя была определена Машуковка тогда еще Тасеевского, а ныне Мотыгинского района. Как жилось здесь писателю? Каким было его окружение? Чем он занимался в этот последний пятилетний период жизни? Об этом рассказывали машуковские старожилы Афанасий Евгеньевич Лапшаков и супруги-пенсионеры Мария Васильевна и Григорий Иосифович Марченко. Оказывается, в те трудные послевоенные годы жизнь в Машуковке – леспромхозовском поселке, была намного интересней теперешней. Наполняли содержанием, обогащали ее именно ссыльные. Кого только не узнала далекая северная деревенька: режиссера Александра Матвеева (в поселковом клубе он был и постановщиком пьес и киномехаником), московского артиста Евгения Толубяка (он заведовал машуковским клубом), Елизавета Ивановна Кузьменко, сосланная вместе с мужем – работником Ленинградского обкома партии по известному «ленинградскому делу», – отлично пела, и все сельчане заслушивались ее песнями. Жил здесь и литовец Карл Линтин, бывший командир корпуса из армии генерала Уборевича, и инженер Орловский, и многие другие. Но, пожалуй, чаще вспоминают старожилы Микулича – человека редчайшего обаяния, высокой культуры, скромности. Он прибыл в Машуковку в тридцать семь лет, но был уже совершенно седым. Из далекой Машуковки пошли письма в родную Белоруссию Вот отрывки из этих писем: «Живем мы в глуши, на берегу огромного притока Ангары – на реке Тасей, в 120 км. от районного центра и в 250 км. от железной дороги. Тайга, тайга! Сурово и грубо все, но можно было бы жить, если бы не миллиарды мельчайшей мошки, которая заедает все живое. Люди ходят в накомарниках, мажутся дегтем…, она лезет в уши, грызет кожу, слепит глаза. Есть у нас клуб, плохонький, я принимал участие в самодеятельности, но в связи с тем, что работаю в 12 км, от Машуковки, отстал, да и возраст уже не тот, через неделю мальчику стукнет 38… Народ ко мне относится хорошо. Но приятелей близких нет. В последнее время признаюсь, потянуло на литературу. Может, кончится лето, осяду на частной квартире, попробую писать. Хочу написать «Споведзь» – без адреса и без надежды опубликовать. Для себя.… Ну, вот и все. На любые твои вопросы готов давать точные ответы. Не забывай друга на чужбине, Таня!». (30.07.50. г). «В воскресенье мы думаем показать «премьеру» – «За вторым фронтом», над которым в качестве режиссера тружусь уже два месяца. Из всех исполнителей один бывший профессионал. Вообще, любительщина беспросветная, но нужно что-то делать, как-то играть, как-то жить, немного переключаться, тем более что моя супруга – заведует клубом. Вот актрисой она страсть как боится быть, хотя все данные для этого есть…. Она, моя супруга, славный и самоотверженный человек, рискнула из-за меня своим положением активистки-учительницы (и депутата), спасла мне жизнь…. Работаю я счетоводом-нарядчиком гаража, вожусь с отчетностью по механизмам, с нарядами токарей, слесарей ит.д. Скучная материя! Клуб у нас маленький, библиотека – еще меньше. Раз в год забредет какая-нибудь бригада краевого концертного бюро (скандал, Таня), но компенсирует нашу скуку кино (у нас вой аппарат)». (10.05.51 г.). «Живем мы на берегу огромного притока Ангары – Тасея. Летом река эта является единственным сносным путем связи с миром. Поселок большой – уже около550 человек рабочих, электростанция, автопарк, шпалозавод, семилетняя школа, много строят. С нового года, очевидно, отколемся от леспромхоза и станем самостоятельной единицей, тогда Машуковка станет «центром». Есть смета (400 тысяч) на постройку клуба, больницы и радиоузла. Теперь же больницы нет, а радио слушаем, у кого есть приемники. Иметь 250 рублей приемник наша с Машей мечта, но пока – много других дыр. Плохо только, что у меня шалит здоровье и жене моей со мной тяжело….» (22.05.51 г.). «… Вот и дождь прошел. Очень мало – всего минут десять он шел. Все зазеленело, и шел он так мало! Правда, где-то еще погромыхивает, может, повториться. В этом году жара ужасная и огромное количество мошки и комаров. Я не очень боюсь ее, но и мне невыносимо. Вот такие дела.… И еще могу сообщить пренеприятную новость: шестого августа мне исполняется сорок лет!.. из коих 15 я почти не жил, а существовал….» (10.07.52 г.). 17 июня 1954 года Микулич, придя на работу, бессильно склонился над столом и умер. «Вечером он долго читал книгу – вспоминала Мария Ивановна. Сейчас уже не помню какую именно. Когда ложилась спать спросила: «Ну и что там в конце?». Он ответил: «Она умерла». А утром, собираясь на работу, сказал: «Видел ужасный сон». Рассказывать не стал, знал мой беспокойный характер. В конце деревни в маленькой избушке – диспетчерской он выписывал путевки, выпускал машины на линию. Говорят, при заполнении очередной путевки он бессильно уронил голову на стол. Когда окружающие опомнились, он был уже мертв». Хоронили Бориса Михайловича всей деревней. Народ шел сплошным потоком от дома до кладбища. Звучал духовой оркестр. Шпалозавод остановил работу. Все пошли проводить в последний путь человека, которого хорошо знали, своего товарища. Гудел заводской гудок. Один из выступающих сказал: «Спи спокойно, наш любимый Борис Михайлович. Придет время, когда твой прах с честью привезут на родину». И еще одно письмо, написанное Микуличем за год до смерти на этот раз тем, кто мог изменить жизнь писателя, признать его невиновность, оправдать… « Итак, снова наступило время напомнить о своем существовании и об исторической несправедливости, которую следует, в конце концов, исправить. К Вам обращается бывший белорусский литератор, автор нескольких книг. На двадцать пятом году своей жизни, в конце 1936 г., я был арестован в Минске, обвинен в принадлежности к контрреволюционной организации, а затем приговорен к 10 годам лагерей. Достаточно сказать, что ни в 1937 г., … ни позже я не считал себя виновным в приписываемых мне преступлениях. …1/9 – 1947 г. Верховный совет БССР снял с меня судимость… …в конце апреля 1949 года меня снова арестовывают….спустя шесть месяцев, меня, решением Особого совещания, отправляют на поселение в Красноярский край «за контрреволюционную националистическую деятельность». И вот четыре года я нахожусь в Красноярском крае, в Тасеевском районе, в поселке Машуковка. Когда же это кончится? Вот уже пятнадцать лет терплю страдания и унижения – за что? За надуманные преступления, за которые я уже ответил десятью годами лагерей, меня ссылают в Красноярский край, который сужен рамками даже не района, а одного лишь поселка, из которого мы можем выехать разве что в районное село Тасеево и то с разрешения комендатуры.… По существу, это тот же лагерь, только без забора и вышек, - нечто вроде штрафной бесконвойной командировки. Об этом можно написать тома. Я не бью себя в грудь и не каюсь, мне не в чем каяться, разве только в одном – что не пресеклась моя жизнь. Но в этом последнем пока бессильны даже работники МГБ.… Не каюсь, но честно говорю: дайте возможность жить, мне и моей семье, дайте честно работать, но без оглядки. Еще раз спрашиваю: когда кончится эта глупая и злая шутка с мнимым контрреволюционером? Б. Микулич». 10.5.53. Наверняка, Борис Михайлович был бы рад, узнав о таком решении его дела. Но «глупая и злая шутка с мнимым контрреволюционером» и здесь не закончилась – к моменту оправдания, уже почти как полтора года не было в живых. Он умер прямо за рабочим столом в далеком от его Белоруссии таежном сибирском поселке Машуковка 17 июня 1954 года на 42-ом году жизни…

: 1. Воспоминания А.Е. Лапшакова записанные 24.11.2005. 2. Воспоминания С.Д. Ильченко записанные 23. 09.2006. 3. Материалы библиотеки № 4 г. Бобруйска 4. Материалы Бобруйского краеведческого музея 5. Материалы Музея-архива литературы и искусства Белоруссии 6. http://www.memorial.krsk.ru/